Купеческая дочь замуж не желает

Везло другим попаданкам, только попали и раз — кругом артефакты магические, бытовые артефакты… Мысли медленно текли, а я что — то машинально крутила в руках. Опустила взгляд и вздрогнула — я держала в ладони обычный небольшой гладкий камешек — голыш, таких полно на любом каменистом берегу реки или моря. Я что, прихватила его у рыбаков и не помню? Не стала додумывать эту фантастическую идею, но стала присматриваться внимательнее к камню. Галька как галька, о чем я там думала? Об артефакте холода или стазиса.

Ну-ка, ну-ка, а если сосредоточиться на своей непонятной магии. С чем там у нас холод связан? Со снегом, а снег — это твердая вода, вот сейчас призову свою водную магию и посмотрю. Сосредоточилась и уставилась на камешек. Хм, и что я там пытаюсь увидеть? Но постепенно вид камня начал как бы размываться у меня перед глазами и я увидела, как от моих пальцев к камню потянулись голубые ниточки. Вода! Но мне мало воды, мне лёд нужен, холод! Я напряглась, нити стали темно — голубые, потом синие. Теперь весь камень был окутан синими нитями. Но при малейшей попытке повернуть камень все нити соскальзывали с него. Вот если бы камень лежал в этих сетях, как в сетке. Как импортные яблоки в белой сетке, а как ее сделать, сетку эту?

Неожиданно в памяти мелькнуло — я, маленькая ещё, сижу рядом с мамой, и, высунув язык от усердия, пытаюсь повторить за мамой рисунок вязаной крючком салфетки. Точно! Связать крючком! Я представила себе, что держу в пальцах крючок и, подхватывая синие нити, обвязываю ими крючком самым простым вязальным шагом. Устала с непривычки, как лошадь на ипподроме. Зато камень был упакован в сетку из синих нитей, и держалась она плотно.

Посидев немного, чтобы прошла слабость, решила устроить своему «артефакту» полевые испытания. Не стала поднимать горничную по такой ерунде, спустилась сама в кухню, налила себе стакан молока и взяла небольшой кувшин, такой, чтобы в него вошёл этот стакан и пошла к себе. Там поставила инсталляцию из кувшина и стакана с молоком в нем, опустила в кувшин, между стенками кувшина и стаканом, камень и прикрыла все это дело крышкой кувшина. И легла спать. С чувством выполненного долга. Мысленно хихикнула, вспомнив известную пошлость — можно и с долгом спать, если больше не с кем. На этой мысли и уснула.

Глава тридцать третья

Жизнь — это выбор между пассивностью перед ней и активностью ради неё.

В вазе из белого стекла

роза красная цвела

гордо и неторопливо.

Первым делом с утра, конечно, самолёты, то бишь, роза и кувшин. С розой поговорила мысленно, уговаривая ее не капризничать при высадке, не болеть, и что я буду ее каждый день навещать.

С внутренним трепетом достала стакан с молоком. Он был холодным! Сделала глоток, молоко как молоко, холодное, можно даже сказать, ледяное. Поставила стакан вновь в кувшин, закрыла крышкой. Надо проверить длительность действия камня, на сколько хватит такого размера. Сказала Лимке, чтобы не трогала и не убирала никуда этот кувшин, пусть здесь будет. На порядочность Лимы можно рассчитывать.

Только сели завтракать, как вошёл в столовую явно огорченный Димар. Увидев отца, растерялся, извинился. Я пригласила его присесть и сказать, что случилось. А случилось у нас сразу два события. Первое, даже приятное. Приехала повозка от барона Дарти за своим заказом, Димар уже все отгрузил и деньги принял. А вот второе событие не слишком хорошее. Пришел фургон с заказанными досками с лесопилки, вчера привезли брус, все было в порядке. Сегодня доски при приемке осмотрели плотники и сказали, что доски не годятся для строительства — сырые и сплошные сучки в досках, это некондиционный товар. Вот Димар и расстроился.

— Димар, спокойнее! Не отпускай возчиков, грузите доски назад. Мы вскоре едем к барону Дарти, заедем и в Дубовую Рощу. И все выясним.

Лэр Нессир тоже возмутился, собрался было самолично бежать, смотреть злополучные доски, но я отговорила. Доски уже никуда не денутся, а вот блины остынут. Блины отцу понравились, особенно с икрой. Ещё бы! Гурман, папенька, однако! Но завтрак завершили быстро. Потом прошли все вместе на хоздвор, осмотрели злополучный материал. Отец, оказывается, неплохо в них разбирался. Хмыкнул на мое недоумение.

— Маринелла, у меня же свои корабли есть, я часто сам на них хожу с товаром. Бывает, что — то ремонтируется на кораблях, вот и приходится все знать.

Фургон с досками отправили назад, сказав возчикам, что вскоре приедем сами. А пока пошли собираться в поездку в Сады. Пока папенька пошел переодеваться, я заглянула в коптилку.