Купец. Поморский авантюрист (СИ)

Поводчики тут же спустили мишку и убрали бревна, оставляя мужчину с рогатиной один на один с лютым зверем.

Мужчина ловко переключил внимание зверя на себя — несколько раз топнул по земле. Животное взъярилось, заревело и стало надвигаться на свою жертву.

Все вскочили с мест. Удастся бойцу изловчиться, найти момент и всадить рогатину зверю, и бой будет закончен? Или медведь разорвет храбреца на части?

Медведь приблизился достаточно, чтобы встать на задние лапы. И в таком виде пошел на свою жертву, пытаясь испугать и обратить в бегство. Однако мужчина стоял на месте, как каменное изваяние. И, казалось, не придавал всем этим «танцам» медведя никакого значения. Словно бы мелкая муха рядом вытанцовывает.

Но вот момент истины. Еще немного, и медведь навалится на свою жертву, растерзает ее.

Мгновение.

И мужчина сделал стремительный шаг вперед, втыкая рогатину в шею медведя.

Животное от неожиданности потеряло равновесие и начало заваливаться вперед. Прямо на широкий клинок рогатины, которую мужчина упер в землю.

Секунда.

И вот уже медведь повис на этой жутковатой подпорке. Из широкой раны на его шее хлестала кровь, а рычать не получалось. Видно, рогатина повредила глотку, поэтому от медведя доносились только булькающие сипы.

Мужчина сделал несколько шагов назад, разрывая дистанцию.

И очень своевременно. Потому что медведь вялым ударом лапы сбил древко рогатины с упора. И наконец опустился в нормальное положение. Он был еще жив и опасен. Хотя из рассеченной шеи хлестала кровь, видимо, рогатиной удалось зацепить сонную артерию.

Шаг.

Еще шаг.

И у медведя подкосились лапы.

Он попытался встать.

Не сразу, но получилось.

Лапы явно дрожали и плохо его держали.

Наконец медведь сделал шаг к мужчине. Маленький. Шажочек.

Но тут же рухнул на землю, где и затих…

Храбрец, вышедший победителем из этой схватки, вскинул руки. Овации вспыхнули с новой силой и долгое время не умолкали.

— Сильно! — только и нашелся Митька, когда Акинфий уставился на него округлившимися от возбуждения глазами.

— Еще как! Ух!

Тело купца била крупная дрожь.

— И как такого зверя сюда завезли? — поинтересовался Митька, косясь на труп животного. Белая шерсть теперь перепачкалась в крови.

— У нашего затейщика и спросишь, — загадочно улыбнулся Акинфий.

Затейщиком оказался тот самый мужчина, только что выступивший на потеху публики в смертельном медвежьем бою. Он, сияя от удовольствия, шел к столу и, к немалому удивлению Митьки, остановился у свободного места рядом с ним. Казалось, храбреца должно было разрывать от всплеска адреналина, полученного в бою, но его лицо оставалось невозмутимым. Как будто он убивал громадных хищников на завтрак, обед и ужин. Мужчина взял со стола кружку с недопитой медовухой и опрокинул ее в себя.

— Здравия, немец. Меня Семёном звать, — представился он. — Вместе с Акинфием староста Ивановского сто.

Глава 3

Митька даже привстал, чтобы пожать Семёну руку. Волей-неволей, а проникнешься почтением к человеку, который на твоих глазах завалил медведя. Правда, вот на купца, в понимании Митьки, Семён никак не смахивал. Теперь, когда появилась возможность рассмотреть его ближе, рыбак понял, что староста в самом расцвете сил. На вид не больше двадцати пяти, необычайно строен и подтянут. И это торговый человек такой величины, когда ты сам уже не ходишь вдаль, за тебя есть кому ходить.

— Ну как, понравилось?

Напившись, Семён вытер усы тыльной стороной ладони. Никаких сомнений в том, что Митька изъясняется и понимает по-русски, купец не испытывал.

— Понравилось, — согласился рыбак и все-таки не сдержался, спросил: — Откуда медведь такой дивный?

Семён хмыкнул, покосился на ров, который закапывать не стали, но бревнами перекрыли, дабы по пьяни не провалился никто. Тело медведя как раз выносили с площади.

— С Поморской земли. Почитай, в Англии таких зверей нет, — ответил он.

Митька ничего не ответил, бог его знает, были ли такие медведи в Англии. Но что он узнал, так это факт некоего главенства Семёна над Акинфием как старосты Ивановского сто. Не зря именно ему выпало сидеть рядом с главными гостями.

— Если ж вдруг интерес к таким местам появится, где медведи такие водятся, — вкрадчиво продолжил новгородский купец, — Ивановское сто еще не то может.

Он подмигнул.

— После увиденного нисколечко не сомневаюсь, — ответил Митька. — А интерес, может, и будет, посмотрим.

Пока выносили тело медведя, на потеху гостей вышел старичок и звонко, душевно запел быль о новгородском герое Василии Буслаеве. Митька обожал слушать были. У каждого исполнителя в них появлялись свои подробности, и каждый раз быль слушалась как в первый раз. Новые сюжетные ответвления и повороты подчас меняли весь смысл. Но сейчас было не до того, все внимание сосредоточилось на завязавшемся диалоге с купцом.

— М-м… — Семён, взяв со стола яйцо, пережевывал его и оглядывался. — Где товар? Почему его нет? — поинтересовался он, будто английский товар должен был лежать на его столе.