Купи меня

— Если бы я была котом… — замираю посреди подвала. — То где бы я предпочла умереть от голода? Какое место вызвало бы у нас наиболее безграничное сожаление о том, что мы сделали?

Брови Гранта взлетают так высоко, что кажется, кожа на лице сейчас лопнет.

— Я пытаюсь представить себя на месте кота.

— Умирающего от голода кота?

— Да, мы ведь его не покормили!

— И как? Уже хочется нассать на кровать?

Прыскаю, но тут же беру себя в руки.

— Как ты можешь шутить в такое время?

Улыбка сползает с его лица быстро.

Кота он действительно любил, не зря же взял с собой. Ни один клиент до него не брал с собой любимых питомцев, когда хотел провести время со мной. Они оставляли всю прежнюю жизнь за пределами моего любопытства, не оставляли ни единого окошка, чтобы я могла заглянуть и увидеть их настоящими. Сбрасывали детей, котов, собак, долги и кредиты на бедных жен.

А Грант взял кота.

Хотя все остальное, наверняка, расхлебывает его невеста. Есть поступки, которые роднят абсолютно всех мужчин.

Грант пинает пустую коробку из-под какого-то очищающего средства для бассейна и пожимает плечами.

— Я просто не знаю, где его искать… Он ведь такой большой! Чарльз занимает половину кровати, когда спит. Он не котенок, чтобы забиться в какой-то угол, и остаться там незамеченным. Да он даже коробки не любит! Сбежал он тогда тоже не специально, просто я уехал и оставил его одного.

Так вот почему он взял его с собой сейчас.

В случае Гранта не запонки с редким камнем приоткрывают мне завесу его жизни. Это с легкостью делает кот, который значит для него больше, чем собственная невеста. Как такое может быть? Не знаю. Это была бы исчерпывающая статья для энциклопедии «1000 и 1 необъяснимый поступок, или что им, этим мужикам, надо?».

— Идем. Здесь его нет.

Киваю и выхожу следом, но дверь Грант все равно не закрывает. Как будто надеется, что Чарльз все-таки забился в какой-то неизученный нами угол, а после выберется.

Бильярд так и стоит разворошенный нашей последней игрой, но сейчас мы проходим мимо. Поднимаемся в гостиную по пяти ступенькам, и Грант снова оставляет и вторую дверь открытой. От мысли, что так он теперь будет поступать всегда в надежде, что это поможет Чарльзу вернуться, ёкает сердце.

Та привычка, которая режет сердце на лоскутки, а после кто-нибудь спрашивает: «А почему ты никогда не запираешь двери?» или «Зачем ты ставишь дверцу для животных, если их у тебя даже нет?». Или «Почему ты бледнеешь, когда я прикуриваю сигару?». И даже «Почему ты отказываешься ехать вместе с ним на огненное шоу, он же столько тебе заплатил за сопровождение?!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потому что некоторые привычки обошлись нам слишком дорого.

В гостиной Грант снова ходит по комнате, заглядывая под диван, в шкафы на кухне (ну вдруг сам добрался до консерв). Все это мы уже исследовали. Даже свои спальни. Мою полупустую гардеробную. Даже с опаской выглядывали в бассейн, но ничто не нарушало спокойную бирюзовую гладь.

Раздается неожиданная трель, и Грант нажимает на кнопку возле дверей.

— Босс? Тут кое-кто приехал, — разносится на всю гостиную.

Мне хочется сбежать, чтобы не слышать дальнейший разговор, но мои ноги почему-то будто приросли к полу. И я остаюсь на месте.

— Я никого не принимаю, — отрезает Грант.

Кажется, ему тоже неловко за то, что он вынужден говорить по громкой связи. Почему-то у этой системы не предусмотрели телефонную трубку и какую-то приватность.

— Но это… — возражает охранник.

— Мне плевать! — отрезает Грант.

— Сэр, это лейтенант Джоу, национальная армия.

После незнакомого голоса смолкает даже Грант.

— Не хочу мешать вашему отдыху и простите, что так поздно. Но я обязан предупредить вас о движении огня в лесу, в ста милях к северу отсюда. Жду вас снаружи, сэр. Много времени я не займу.

Время до возвращения Гранта тянется невозможно долго. Будь Чарльз на месте, я бы хоть потупила в экран телевизора, но без кота расслабиться и не думать о том, что пламя где-то рядом не получается.

Исчезновение кота и близость лесных пожаров взвинчивают мои нервы до невозможного. Время до возвращения Гранта тянется медленно, и я меряю гостиную шагами, благо размеры позволяют кружить по ней хоть до потери пульса.

Наконец дверь снова отворяется.

— Ну что там?

— Все в порядке.

Грант проходит на открытую кухню, берет льда и достает виски. Стискиваю до боли руки, когда первый глоток он выпивает разом. А после наливает еще на два пальца.

— Ты не мог бы рассказать больше?

— Я ведь сказал, что все в порядке.

Стал бы он смотреть невидящим взглядом на неработающую жаровню, если бы все было именно так? Вряд ли. Я не знаю, что сказал лейтенант и, судя по всему, правду так и не узнаю.

— Так мы не уедем? — отвращение к Гранту ощущается горьким привкусом на языке.

— Осталось три дня. Мы не можем.

И вот она, правда.