Купи меня

К столу подходит мистер Томпсон. Я его прекрасно знаю, но виду не подаю. Как обычно и бывает с клиентами. Он лично меня не покупал, но он завсегдатай мужского клуба, куда меня не раз приглашали другие.

При виде меня улыбку сдувает с лица Томпсона. Может, он не рад Кевину, но, как по мне, он знать его не знает. Не того уровня. А вот шлюха за одним столом с виновником торжества и его беременной невестой — это уже за гранью.

— Адам, можно тебя на минуточку? — цедит Дональд, похлопывая себя по карману пиджака.

Я бы решила, что они просто хотят выйти покурить, если бы не знала, что Грант не курит. Грант уходит.

— Как зовут того мистера в кремовом пиджаке, Жаклин?

Отвечаю без запинки.

— Точно! Что бы я без тебя делал, у меня ужасная память на лица!

Не успеваю спохватиться, как Кевин тоже выскальзывает из-за стола и уходит. Мы остаемся одни. Смотрю в свою пустую тарелку. Убейте меня, я не буду с ней знакомиться. Нет, нет и еще раз нет!

— Меня зовут Аннет Томпсон, а вас?

Проклятье, да чтоб тебя! Томпсон? Так она сестра Дональда? Вот ведь черт!

— Жаклин.

И мне не приятно с вами познакомиться. Вообще. Никак. Пожалуйста, просто заткнитесь.

— Красивое имя, — тянет Аннет, слегка удивленная отсутствием фамилии.

Спроси у своего брата, почему некоторые взрослые девочки не пользуются фамилиями.

— Где вы с Адамом познакомились?

И что мне отвечать на это?

— Вы перепутали. Мистер Грант пригласил нас за стол ради моего друга, Кевина Милтона.

Который уже окучивает второй столик, будь ты проклят Кевин! Пустили волка в овечьей шкуре! Не скоро он вернется обратно за столик, если только не объявят о начале мероприятия. А почему-то никто не объявляет.

За столиком повисает тишина.

Я не собираюсь развлекать ее разговорами. И не буду испытывать стыд за неловкое молчание. Это и без того ужасно неловко!

Аннет поправляет локон за ухо и прикусывает нижнюю губу. Смотрит по сторонам затравлено, как будто не она королева этого вечера. Делает тяжелый вдох и смотрит в ту сторону, в которую Томпсон увел Гранта.

— Знаете, Адам рассказывал про вас…

Простите?

Поспешно отвожу взгляд в сторону. Во рту пересыхает. Рассказывал про меня? Кому? Тебе, девочка? И что же он рассказывал, скажи на милость? Как глубоко я отсасываю?

— Как неловко… — Аннет кусает губы. — Вы ведь думаете, что это я… От него?

Да пошли нахер эти приличия. Перевожу охреневший взгляд на ее живот и сглатываю.

— А разве нет? — от того, как часто и неглубоко я дышу, у меня голова идет кругом.

— Нет, — криво улыбается Аннет. — Меня…

Она смотрит на свои руки, и опять кусает губы.

О боже.

Я знаю этот взгляд.

Волосы на руках встают дыбом от осознания правды. Вокруг нас гудит высший свет, а здесь за столом растет и крепнет купол боли, обиды и испуга. Слишком много всего для одной маленькой девочки. Сколько ей? Восемнадцать ведь, не больше.

— Адам хороший… — стискивает она свои пальцы. — Он просто согласился помочь. Он друг моего брата, Дональда. А теперь здесь вы, а он вас…

Боже, она ко мне еще и на вы?

— Кто это сделал? Ты его знаешь?

Быстро-быстро трясет головой.

Самый паршивый вариант.

Когда у проклятий даже нет адресата. Когда ты помнишь каждую секунду того, что происходило, но не знаешь, кто именно сделал это с тобой. И никогда не узнаешь.

Не могу поверить в это, но я встаю из-за своего места и сажусь рядом с ней. На место Гранта.

— Простите, я наверное не должна была… — лепечет она. — Просто…

Беру ее хрупкую ладонь в свои руки.

— Я знаю, что ты ощущаешь. Ты смелая. И большая молодец.

— Знаете?

— Да, только я знала, кто это сделал со мной.

— И что вы с ним сделали?

Ей нужна надежда. Вера в бумеранг. Карму. Хоть во что-то. Даже магия Вуду сейчас будет в самый раз. Хорошие девочки всегда хотят верить в то, что зло будет наказано. Что оно не будет множиться, не будет уничтожать другие жизни раз за разом, как сделало это с ними.

— Его посадили. Но сначала, знаешь, что я сделала?

— Что? — в потухших глазах впервые вспыхивает мстительное пламя.

— Врезала ему по яйцам прямо в зале суда. Три раза. Как следует. Он потом выл и катался по полу, держась за пах, и из глаз лились настоящие крокодильи слезы. Вот что я сделала. И ты обязательно сделаешь. Когда-нибудь.

Вру.

Бессовестно вру, потому что ей еще рано знать, что даже родная мать может не поверить, когда ты решишься рассказать. И что в слова насильника будут верить абсолютно все, а тебе — поверит только такая же испорченная тетя, которую мать даже на порог дома не пускала. А после тебя тоже вышвырнут из дома за то, что оболгала такого хорошего человека, и тетя будет единственной, кто приютит тебя и не позволит перерезать вены в первый же вечер.

— Обязательно врежешь, Аннет, и как следует.

Смотрит на меня во все глаза и верит. Каждому сказанному слову. Теперь у нее появилась надежда и цель. А раз так, то и жить дальше будет легче.

— А ну отпусти мою сестру! — раздается над нашими головами.

Багровый Дональд сам вырывает руку Аннет из моей ладони, закрывает ее от меня, как будто я приставила к ее животу пистолет и угрожала жизни ее будущему ребенку.