Купидон с жареным луком

Рассудив, что подружка чем-то занята, раз отделалась от меня одной картинкой-эмодзи, я не стала сообщать ей про жемчужину. Потом расскажу огорчительную новость.

На ужин я сходила к родичам и битый час объясняла тетке Вере, кто такой Леня Якутов, чем он занимается в редакции и за ее пределами и каковы его отношения с Лизаветой нашей Николавной. От тетки Веры парой фраз не отбояришься, она не Митяй, ей никакая информация не лишняя и слишком много слов не бывает. Мне пришлось проявить артистичность и убедительно подавиться вареником, чтобы тетка наконец отстала с расспросами, включив другой важный режим – потчевания. В результате я оценила суровую правоту Митяя, который всерьез опасался, что лопнет, если за столом не будет других едоков. Даже вдвоем с братом мы серьезно рисковали.

Домой я брела вперевалку, а могла бы, наверное, катиться, как шар – набитый живот это вполне позволял. И, видно, правду говорят, что собакам очень не нравится все, что катится – на подходе к своему дому я была облаяна Бусиком. Свиновидный песик надрывался, припадочно дергаясь и рискуя свалиться с подоконника.

– Буся, кто там? – поинтересовалась баба Дуся из глубины комнаты.

Видно, лаял впечатленный моей странной поступью Бусик нетипично.

– Это я, баба Дуся! Алиса! – отозвалась я, понимая, что Бусик не представит меня нормально и уж точно хорошо не отрекомендует.

Раз он так растявкался, значит, очень я ему сегодня не нравлюсь.

– Ляся! – В комнате стукнуло, брякнуло, и через пару минут – я терпеливо ждала – рядом с Бусиком в окне появилась старушка-соседка.

Песик завертелся, уткнулся хозяйке в подмышку и наконец притих, только хвостиком крутил.

– Хорошая у тебя подруга-то, видная и справная, даже машина у ей имеется, – сказала баба Дуся, тяжело опираясь руками о подоконник. – Еще такие есть?

– Машины? – не поняла я.

– Подруги!

Я поняла, к чему вопрос, и пожалела, что не прошмыгнула мимо гавкучего Бусика на повышенной скорости.

Разговаривать на темы семьи и брака совершенно не хотелось, но не убегать же от старухи, которая едва стоит на ногах. Она из последних сил прибрела ко мне обсудить животрепещущее!

Похоже, деревенские уже начали слагать «Сказ о Митяе и справной городской бабе Лизавете» и очень интересуются вариантами дальнейшего развития сюжета.

– А то не дело это: Митька женится, а Семка мой так и будет один болтаться, как не пришей кобыле хвост! – не дождавшись моей реплики, продолжила соседка.

Я пожала плечами. Что тут скажешь? Много нас таких болтается, и мужиков, и баб, ни к кому не пришитых…

– Охохонюшки, а они ить с самого горшка друзья – не разлей вода, Митька и Семка. – Баба Дуся выдала серию тоскливых вздохов. – И в школе вместе были, и на сценах драматических…

– На чем? – удивилась я.

Всякие-разные драматические сцены в талантливом исполнении Митяя я наблюдала не раз, одно незабываемое таращенье голубеньких глазок на «Оскара» потянуло бы, но Семен-то тут при чем? Солидный вроде дяденька, даже суровый.

– На сценах они играли, в драмкружке, ты не знала? – Баба Дуся поцокала языком, сокрушаясь о моей дремучей отсталости. – У нас в клубе, студия назывался, по молодости Семка с Митькой там прям звездами были. Особенно Семка. Он даже Толстого играл, самого Льва Николаича! С от такенной бородой!

Бабка одной рукой нарисовала себе воображаемую бороду, столь окладистую и пышную, что позавидовали бы и Карабас-Барабас с волшебником Черномором.

– Да, борода у Семена знатная, – вежливо поддакнула я.

– Теперь-то своя, а тогда клеить пришлось. Сурьезная роль была.

Соседка опять вздохнула и посмотрела на меня искоса – прониклась я или нет? Я не прониклась, и это, наверное, было заметно, потому что баба Дуся закрыла бесперспективную тему театральных выступлений и вернулась к своим матримониальным планам.

– Короче, друзья они, Семка и Митька, вот бы им обоим по доброй бабе найти, и хорошо бы, те тоже подругами были, чтобы всем совет да любовь и дружно две свадебки, а не как в прошлый раз.

– А как в прошлый раз? – машинально уточнила я.

Ни Митяй, ни Семен вроде еще не были женаты.

Бабка открыла рот, готовясь поведать мне очередную замшелую историю, но тут до меня дошло, на что она, интригантка старая, намекает: на нас с Лизкой! Это же мы те добрые подруги, которых хорошо бы синхронно выдать замуж за старых друзей!

– О нет, – пробормотала я и попятилась.

– Лясь, ты куда? – Баба Дуся потянулась в окно, как цветок подсолнуха за уходящим с небосклона дневным светилом.

Светило в моем лице предпочло поскорее закатиться – пусть не за горизонт, так хотя бы к себе во двор. От кого-нибудь более шустрого это меня не спасло бы, – одно из окон дома Буряковых смотрит точно на мое крыльцо – но баба Дуся по скорости перемещения на почетном втором месте между черепахой и улиткой, и она за мной не поспела.

Некультурно оборвав разговор на полуслове, я рванула к себе, в мой дом – мою крепость, и уже там, преодолев порыв забаррикадировать дверь, пожаловалась Шуруппаку:

– Они меня сватают за Семена, как тебе это, а?