Купидон с жареным луком

– Прошу. – Дверь открылась, девица жестом пригласила меня войти, сама же рыбкой выскользнула наружу и проследовала на свой сторожевой пост за конторкой.

Я вошла в кабинет и приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, Максим Петрович! Уделите мне пару минут?

– Смотря о чем вы хотите поговорить, – настороженно отозвался мужчина за столом.

Мне показалось, что он похож на моего Соколова, то есть на Андрея Петровича – тоже крупный, явно высокий, голубоглазый. Но у того Соколова улыбка изумительная, а этот хмурый такой…

– Я готовлю материал о коллекционировании предметов искусства, и мне снова понадобилось узнать ваше экспертное мнение, но это не телефонный разговор. – Я приблизилась к столу и взялась за спинку стула, давая понять, что надо бы пригласить меня присесть.

– Коллекционирование? – Максим Петрович приподнял брови, но, кажется, счел тему разговора вполне невинной и, успокоившись, вспомнил о правилах хорошего тона: – Да вы присаживайтесь.

– Благодарю. – Я заняла мягкий стульчик.

– Чай, кофе?

– Спасибо, не надо. Если позволите, я сразу к делу. – Я достала и включила диктофон. – Максим Петрович, как вы считаете, что следует знать начинающим коллекционерам, каких ошибок нужно избегать, как сделать первые шаги в этом направлении и к чему необходимо быть готовыми?

– Обширный список вопросов. – Галерейщик заметно расслабился и откинулся на спинку своего высокого кожаного кресла. – Ну… Во-первых, у начинающего коллекционера должно быть понимание, что такое коллекция вообще и каким он хочет видеть свое собственное собрание. Он также должен осознавать, что коллекционирование – это не просто покупка и хранение произведений искусства…

Я внимательно слушала, кивала, и Максим Петрович совершенно успокоился, заговорил живенько, даже с жестикуляцией. Чувствовалось, что предмет разговора ему интересен.

– Губительная стратегия – коллекционирование по принципу коммерческой ценности. Как правило, ее придерживаются арт-дилеры, зарабатывающие этим себе на жизнь, и нувориши, которые хотят добавить респектабельности и вой-ти в определенный круг…

– Некоторые банкиры, например? – быстро вставила я.

Максим Петрович прищурился:

– Намекаете на кого-то конкретного?

Я кивнула и заговорщицки улыбнулась:

– Знаете Романа Игоревича Бойченко, управляющего областным филиалом банка «Монолит»?

– Ах, вот почему это не телефонный разговор. – Галерейщик наконец улыбнулся. – Конечно, я знаю кое-что о Бойченко, но попрошу вас не цитировать мои слова. Не для печати, просто для вашего сведения: Роман Игоревич – так себе коллекционер.

– Он не разбирается в искусстве?

– Он просто неразборчив. Понимаете, арт-рынок стабильно растет, но у него есть масса рискованных аспектов. Иногда лучше честно приобрести шедевр за его полную стоимость, чем искать варианты подешевле, нарушая закон.

– А Бойченко его нарушает?

Максим Петрович пожал плечами:

– Не знаю, но он всегда стремится минимизировать свои затраты. Банкирская привычка, наверное.

– Вложить рубль, получить два?

– Не совсем так: я не слышал, чтобы Бойченко что-то из своей коллекции продавал, он только приобретает… Но – да, смысл в том, что хороший коллекционер – всегда одержимый, однако не жаждой наживы и не желанием создать о себе лучшее впечатление, представиться человеком, которым он не является…

– Например, будучи банкиром, не одевается как рокер и не ездит на «Хаммере», – пробормотала я.

– Вижу, вы тоже знакомы с Романом Игоревичем. – Галерейщик засмеялся. – Ну да, да… Он такой, как бы это выразиться… Позер? Актер? Все время играет роли – банкира, коллекционера, рокера, еще кого-нибудь, я не знаю… Но переигрывает, понимаете?

– Максим Петрович, как вы думаете, коллекционеры такого типа, как Бойченко, приобретают краденые предметы искусства? – спросила я.

Галерейщик снова помрачнел, покосился на включенный диктофон и молча кивнул.

– А смысл? – не поняла я. – Ведь краденое произведение нельзя выставить, им не похвастаешь, его не продашь?

– Выставить нельзя, – согласился Максим Петрович, – но коллекционеру бывает достаточно знать, что он обладает сокровищем, и ему всегда очень сложно расставаться с тем, что он купил. Коллекционер вообще редко думает: «Сейчас куплю шедевр, а потом продам его». Это психология дилера.

– Так мы же говорим о банкире, – напомнила я. – Может, для него искусство – просто финансовый инструмент, только с высокой степенью риска?

– Может, – согласился галерейщик. – Но если есть цель собрать хорошую инвестиционную коллекцию, то нужно понимать, что возврат вложенных средств не будет быстрым. Инвестиции в предметы искусства можно рассматривать как своего рода «пенсионный фонд» или наследие потомкам…

– То есть коллекционер-инвестор скорее всего законными и не очень способами набьет закрома предметами искусства и будет чахнуть над ними, как Кощей?

– Какой яркий образ! – Максим Петрович совсем развеселился. – Да, примерно так. – Он снова посмотрел на диктофон. – Но я вам ничего этого не говорил.

Я потянулась, выключила диктофон, убрала его в сумку и встала: