Купленная. Бонус-эпилог

Этим днем мы снова решили выбраться за город, чтобы прогуляться после очень сытного завтрака по одному из ближайших заповедников, не забыв прихватить для фото и видеоотчетов недавно приобретенную камеру для профессиональных фотосъемок. В последнее время подобные вылазки стали что-то вроде обязательной физиотерапии как для меня, так и для Альки, которая как-то уж слишком зачастила заедать по утрам старые стрессы действительно пугающими по объемам порциями. Не скажу, что меня это как-то и впрямь сильно пугало, но не насторожить уж точно не могло. Я и сам, как говорится, за компанию перестал пропускать приемы пищи, постепенно возвращаясь не только к старым привычкам и нормальному режиму дня, но и к утраченной за последние месяцы физической форме.

— И если говорить начистоту… Мне очень нравятся твои новые попа и грудь. Выглядят более аппетитней и объемнее, чем раньше. Так и тянет подержаться или прижаться.

— Тогда почему не прижимаешься?.. — Алинка показательно надулась, но протянутую мною бутылку с минералкой все-таки забрала.

Как раз за пару минут до того, как мы добрались до заросшей сочной травой прогалины у подножья одного из Хоббитонских* холмов с одной стороны и лесного насаждения с другой, ей вдруг резко поплохело и чуть было не вырвало. Пришлось сделать временную остановку и спрятаться в тени ближайших деревьев. Хотя меня и самого с непривычки слегка поджарило под очень интенсивными лучами дневного светила. Все-таки на берегу у воды и под тягой постоянных потоков морского воздуха солнце чувствуется не настолько сильным и плавящим.

— Разве не прижимаюсь? По-моему, я только этим и занимаюсь все последнее время.

— Я про другое. — Алька сделала несколько немаленьких глотков прямо из горла пластиковой бутылки, после чего снова нахмурилась-надулась пока неспешно закручивала крышечку на место. При этом старалась не смотреть мне в лицо с показательным видом безмолвного протеста.

Пару дней назад она решилась перекраситься в свой природный цвет, вернув себе внешность моей Стрекозы, если и не из нашего уже такого далекого прошлого, то нового настоящего по любому. Белое свободное плате и летние сапожки придавали ее новому образу не меньший лоск и очарование (почти невинное), от которого захватывало дух и сладко сжималось сердце так же сильно, как и от всех мучительных о ней воспоминаний до нашей здесь судьбоносной встречи. Ее личико и вправду заметно округлилось, а губы, так вообще… Будто налились сладостным томлением в ожидании чужих искушающих поцелуев. Она сама с каждым новым днем становилась просто какой-то нереально женственной и не только внешне. Словно изнутри этого безумно сексуального тела разгорался тот самый притягательный свет, который когда-то и свел меня с ума, а сейчас так и подавно.

— Я знаю… — я сам болезненно нахмурился, пока на чистом автомате поправлял выбившиеся пряди волос у лица Алинки, "задевая" ласкающими мазками ее разрумянившиеся щечки и скулы. Но на большее так и не решился. Как обычно и всегда…

До этого момента мы ни разу не затрагивали всуе данную тему разговора. Мне казалось, что Алька меня понимает. Слишком сильными были для меня потрясения, что в прошлом, что теперь. А любое зашкаливающее волнение — очень плохой компаньон и помощник по многим вопросам, тем более интимным.

— Прости, Стрекоза… — я все-таки не удержался и прижался к ее лбу своим, приобняв за талию и притянув к себе еще ближе. Скорее, на чистом инстинкте, чем с каким-то конкретным умыслом. На большее меня все равно не хватит. Только если зацеловать ее лицо (кроме истосковавшегося по жарким поцелуям рта) и вжаться губами в бьющуюся жилку на горячей шее. И, само собой, задушить в жадных объятиях, пока не взмолится о пощаде.

— Я просто сейчас… Наверное, какой-то сильный психологический блок. Готов тебя разглядывать часами, касаться и бесконечно к себе прижимать, но… это максимум на что меня хватает и чего я больше всего хочу сейчас. Без какого-либо сексуального подтекста. Честно говоря, я уже не помню, была ли у меня хоть одна утренняя эрекция за эти последние месяцы. Про другие можно и не заикаться. Но, если тебе так важно…

— А если и важно? — меньше всего я ожидал, что она меня перебьет едва не требовательной интонацией обиженной на всех законных основаниях капризной девочки. — Я бы могла такое стерпеть при других обстоятельствах, но сейчас… Это не мои инфантильные заскоки. У меня гормоны так бурлят и бьют в голову, что я… Я реально не знаю, что с собою делать. Хочется иногда на стенку лезть. Ладно в первые месяцы, когда сильно тошнило и рвало по утрам. А теперь…

— Тошнило и рвало по утрам в первые месяцы?.. — я повторил ее слова явно на автомате, враз отупев и чуть было не пошатнувшись от ударившего по мозгам и коленкам очередным убойным потрясением.