Купленная. Доминация

Насколько мне известно, квартиры в старых фондах премиум-класса всегда стоили баснословных денег, чьи астрономические цифры даже сейчас мне казались какими-то нереально сказочными. А вот представить сколько стоили апартаменты подобных масштабов… тут мой внутренний калькулятор банально дал сбой, конвульсивно сдох и попросился на трехчасовую восстановительную профилактику. И это мне еще пару дней назад казалось, что более запредельного, чем пентхаус в гостинице "Гранд-Краун" я уже никогда в своей жизни больше не увижу. Наивная девочка.

— Ничего себе… — сколько раз я еще успею выдохнуть эту фразу за сегодняшний вечер? Но ведь это действительно было так. Разве можно предугадать возможности чьей-то художественной фантазии, которая сумела воплотить в жизнь вроде как несочетающуюся с друг другом старую добрую классику с ультрамодными элементами современных интерьеров? Эклектика во всей своей совершенной и недосягаемой красоте. Лаконичные формы в зеркальных панелях черного мрамора с серебряным рисунком ломанной паутины и белая лепнина кессонных потолков с обязательным присутствием лакированного дерева, как в облицовке, так и в предметах массивной мебели. И, само собой, только натуральная кожа. Никаких искусственных заменителей с ядовитым пластиком. Закаленное стекло, неокисляющийся металл, будто реально живой и дышащий камень…

У меня голова моментально пошла кругом и от представших глазам масштабов квартиры, и от наполненной в ее бескрайних недрах начинки. Прихожая? Гостиная? Или это там гостиная? А это тогда что? Какие там десять шагов влево-вправо? Мне бы для начала определиться, где и что тут вообще находится. И это действительно квартира, а не какая-нибудь межпространственная анфилада из комнат неземного происхождения? Если я войду в ту арку из черного мрамора, я, случайно, не попаду в другой мир или, в крайнем случае, либо в прошлое, либо в очень далекое будущее?

— Если боишься потеряться, можешь взять меня за руку. — и Глебу при этом хватает наглости подшучивать надо мной?

— А здесь… никого кроме нас и вправду больше нет?

А что ему еще остается, как не посмеиваться над моей реакцией и не брать, как маленькую девочку, за руку самому, чтобы провести меня по этим мифическим переходам в свое темное царство бессмертного Архимага. Естественно, ничего другого, как семенить за ним следом мне и не остается, разве что только вертеть по сторонам головой, пытаясь успеть разглядеть освещенный приглушенным светом окружающий антураж с никогда еще до этого не виденными мною предметами элитной мебели. Даже не знаю, чем меня впоследствии приложило — огромной гостиной с огромным центральным камином из черной мраморной плиты с еще большим мягким уголком в виде черно-серых секционных диванов, обтянутых замшевой обивкой, или… то, как Глеб привычным для себя жестом скинул на стеклянную (надеюсь, все же стеклянную, а не хрустальную) столешницу журнального столика почти все содержимое своих карманов. Ключи, тяжелые брелоки со встроенными гаджетами, айфон и портмоне (в общем, все мальчишки — такие мальчишки…).

— Если ты еще не ужинала, в столовой должен быть накрыт стол. И нет, тут никого кроме нас больше не присутствует. Те, кто следят за квартирой и содержанием холодильников, всегда мною информируются, когда именно они могут здесь прибираться, а когда уходить на продолжительный выходной.

— А в этот раз? — я рассеянно глянула по направлению указанной рукой Глеба, заметив за сквозной "перегородкой" из невероятно большого плазменного экрана и черной горки-стеллажа под видео и аудиосистему достаточно просматривающиеся границы смежной комнаты. И-таки да, похоже, там располагалось что-то вроде еще одного помещения необъятных размеров, но с более современной меблировкой, включая огромаднейшую кухню темно-красной, почти кроваво-бордовой расцветки.

— Насколько долгим у них будет этот выходной?

— Все зависит от твоего дальнейшего желания остаться здесь или… — значит, попытки запугать меня так и не прекращались? Хотя уж очень странно он их подкрепляет. Притягивает меня (как обычно всю такую оцепеневшую и немощную) к себе головокружительно властным жестом и уже без каких-либо мешающих препятствий топит в своих ладонях мое обомлевшее от восхищения личико. А потом еще и добивает контрольным — затягивающим омутом своих бездонных глазищ. Тут уж по любому задохнешься и не захочешь всплывать, пока в глазах не помутнеет.

— Или сбежать отсюда в ближайшие десять минут.

— Что-то вы не выглядите на того, кто боится моего постыдного отсюда бегства. — очень сложно отвечать на провокационные заявочки, когда так перехватывает дыхание и невозможно на чем-то сосредоточить свое внимание, кроме как на получаемых от рук своего совратителя умопомрачительных ощущениях. И на его очень близком от себя лице, кстати, тоже… особенно на губах.