Купленная. Доминация

Какие еще сюрпризы-нежданчики он припрятал в своем чудо-рукаве?

— Ты меня, конечно, дико извини, но тебе сейчас надо беспокоиться отнюдь не за мое поведение перед гостями Шевцовых. Это ты собираешься припереться туда под ручку с эскортессой, которая тебе во внучки годится, еще и при живой жене. А там определенно будут фотографы, а может даже и операторы от нескольких телекомпаний… В каком именно своде правил светского этикета говорится о том, что твой статус требует сопровождения на публичные мероприятия малолетних шлюшек?

— В своде, в котором прописана приблизительная сумма моего личного "банковского" счета. Странно слышать именно от тебя подобного рода осуждения. Кир Стрельников — рьяный поборник нравственности и чести? Это что-то новое. Чем еще таким неожиданным ты готов меня сейчас озадачить? Или ты действительно ждешь, что я начну тут перед тобой оправдываться, объясняя на пальцах такому "моралисту", как ты, истинные причины своего решения? Не много ли ты о себе возомнил?

— А ты сам… Не далеко ли зашел в попытках меня унизить, прогнуть и раскатать в конечном счете по асфальту? Нашел идеальный способ, как меня наказать, да так, чтобы меня там по ходу едва не вырвало? Или, думаешь, что я буду терпеть все это дерьмо как само собой разумеющееся, через немогу и стиснутые зубы? Просто так, ради банального интереса. Как далеко ты готов еще зайти, чтобы всласть поиздеваться над собственным сыном и давно брошенной тобою женой? Тебе это доставляет какой-то особо извращенный вид садистского удовольствия? Неужели тебе так мало твоих малолетних сабочек, с которыми ты и без того творишь все, что не пожелает твоя аморальная душонка, что решил подключить и нас в свои тематические игры? Не хватает остроты ощущений? Не тот уровень получаемого экстаза? Хочется чего-то посущественнее и позабористей?

— Я, так понимаю, если тебя не остановить, твой словесный понос будет литься из тебя до бесконечности?

Он все-таки меня перебил, лишь немного повысив свой на редкость спокойный голос, чтобы наконец-то перекрыть им мой бурный всплеск бесконтрольного словоблудия.

А на что он, простите, вообще рассчитывал? Что я буду целовать ему руки-ноги и благодарить в слезах-соплях за то, как он меня ох*ительно поимел?

— Это не я собираюсь перейти за допустимую грань, папочка, — я разжал кулак, но только для того, чтобы ткнуть слишком импульсивным жестом — указательным пальцем в край столешницы журнального столика. — Это ты уже перешел все, что только можно было перейти, так еще и нас за компанию тянешь в это дерьмо.

— Да неужели? Или твои последние выходки — это так, невинные шалости ничего не соображающего щенка? Будь любезен отвечать за свои проступки, как и подобает мужчине твоего возраста и статуса, без истерик, театральной экспрессии и прочего инфантильного дерьма, которым ты так любишь бросаться, если что-то вдруг идет вопреки твоим планам и личным интересам. А уж прийти на светский вечер к Шевцовым — это самое наименьшее из всех возможных наказаний, которое тебе вообще ничего не стоит перетерпеть. И смотреть на меня своими возмущенными глазками, как на врага всего советского народа, пожалуйста, не надо. Это уже просто лишнее и явный перебор даже для тебя. Побереги свой боевой запал для более полезных дел. И перед тем, как что-то сказать мне сейчас еще, лучше подумай дважды или трижды. А стоит ли оно того вообще, усугублять твое и без того далеко незавидное положение? Потому что я больше не собираюсь идти на попятную, как и уступать тебе в чем-либо. А если тебе так чешется испытать на прочность мое терпение. Бога ради, дерзай. Я с таким же превеликим удовольствием измерю пределы твоей мужской выдержки, даже без применения своих тематических гаджетов.

К тому моменту, как Стрельников-старший закончил свой мозгодробительный монолог, я чувствовал себя так, будто меня УЖЕ пару раз закатали в бетон, потом вытащили оттуда с помощью перфоратора и опять повторили ту же процедуру в более затяжном режиме.

Готов ли я был сейчас сорваться с тормозов и выкинуть что-нибудь более безумное и эффективное? Да запросто. Лишь еще немного поднажмите и все вам будет, причем только по высшему разряду и в чисто эксклюзивном исполнении.

— Кирилл, повторяю в последний раз. — он вдруг впервые поддался вперед в мою сторону, отталкиваясь от спинки дивана и облокачиваясь о бедро завораживающим действием очень сдержанного и пугающе расчетливого убийцы. При этом его прямолинейный взгляд, буквально пронзивший мои глаза насквозь своими идеально заточенными ментальными стилетами, говорил куда красноречивей, чем его не менее искусный язык. И это был взгляд отнюдь не любящего родителя, просто отсчитывающего свое неразумное чадо за полученную в школе двойку. Он смотрел на меня, как на мужчину почти равного ему по силе, как физической, так и умственной… На мужчину-соперника, которого он без какого-либо сожаления размажет по стенке, если тот посмеет рыпнуться или просто занести руку на его неприкосновенную собственность.