Купленная. Доминация

Конечно, он знал и слышал, что я пришла. Наверное, просто ждал чего-то. Впрочем, как и я, мало что понимая пока к нему приближалась. Но, стоило ему обернуться, когда между нами оставалось мене пяти метров, что-то в моей голове щелкнуло… переключилось… а потом ударило вместе с надрывным толчком сердца, "подбросив" меня с места будто изнутри и заставив ускорить шаг едва не до стремительного бега. Я вообще не поняла, как оказалась так скоро прямо перед Киром и как нырнула "с разбега" в его головокружительные объятия, внутрь "клетки" его сильных рук, от прикосновений которых у меня моментально снесло крышу, а все тело накрыло душным саваном болезненного блаженства. Меня и затрясло мелкой дрожью почти сразу же. Горло перехватило удушающей петлей эмоциональной асфиксии, а я сама чуть было не лишилась сознания от переизбытка чувств, которые вроде как меня и без того преследовали все эти дни, но здесь и сейчас вспыхнули с сумасшедшей силой, рванув в один присест, подобно тысяче килотонн ядерной взрывчатки.

— Я-я… я… мне надо было тебя увидеть. Хотя бы в последний раз… Ты ведь меня за это не прогонишь? Если, конечно, ты не занят и не один… — что я вообще несу? Казалось, это вовсе и не я выпаливала запыхавшимся и чуть не плачущим голоском весь этот сумбур, будто кто-то мог его тут разобрать или интересовался его содержимым. Лично меня он волновал меньше всего, потому что сейчас самым главным для меня приоритетом являлось совершенно другое. И это я уже только что получила — объятия и близость Кира. Возможность его видеть, слышать и чувствовать и… тонуть во всем этом безумии, то ли слишком быстро и стремительно, то ли медленно-медленно, как в парящем полете или неспешном погружении в зыбучие пески.

— Прогоню?.. — он явно недопонял смысла моих бредней, да и смотрел на меня так, будто мало что соображал сейчас и сам. Да, словно спятивший, рассматривая в упор главную виновницу своего помешательства с ошалевшей ухмылкой на потемневших губах. Обхватил мою голову и лицо своими внушительными ладошками, сковав мои плечи и верх спины локтями, как в ловушке — крепкой, жадной и… такой умопомрачительной на прикосновения. Если я сейчас тоже лишусь рассудка, то это будет самым сладким сумасшествием, от которого я на вряд ли когда-нибудь захочу излечиться.

— Скорее… достану расспросами о том, где тебе все это время носило? Почему ты не пришла раньше?..

Я не заметила, как впилась скрюченными пальчиками в его спину над поясом спортивок, пугливо цепляясь за него, как тонущий посреди бушующего океана и боясь отпустить хоть на одно мгновение… Боясь потерять все это: ощущения его сильного тела, его рук, взгляда… ЕГО всего.

— Я не знала… Ты же все это время молчал и не звал… — точно сейчас разревусь, ибо грудь уже разрывает этой сладкой болью, полосует сердце и пускает под кожу парализующим онемением какой-то ненормальной истомы. Вроде и силы все высасывает, но с тем же тянет от земли, создавая вокруг наших тел незримый кокон из горячего вакуума. Скрывая от всего внешнего мира, возвращая за считанные секунды в нашу собственную обитель-убежище.

— Боже, какая же ты дурочка… Прогоню?.. — его фразы и хриплый смех походили на бормотание бредящего безумца, да и я мало чем сейчас от него отличалась. Только в этот раз я явственно расслышала в его голосе горечь и болезненную надломленность, будто что-то там лопнуло перетянутой струной, не выдержав непосильного напряжения. А в его глазах… нет, мне не показалось. Они действительно блестели, но не от падающих со стороны бликов света. И его ноздри, напряженно раздувались вовсе не от удушья, как и вены на висках, лбу и мощной шее налились кровью не от физической тяжести. Все, что сейчас происходило с изменениями в его внешности — все было связано с его внутренней борьбой с самим собой, со своими обезумевшими демонами… со зверем, который сходил с ума в этой клетке уже который день подряд. И то облегчение, которое он испытал в тот момент, когда я наконец-то сюда пришла, оказалось для него едва не летальным, нанеся куда более сокрушительный удар по его психике, чем сомнения со страхами, что изводили его все предыдущее время.

— Как ты до такого вообще додумалась?.. Моя глупышка… моя Стрекоза… — он точно бредил. Вернее, бредили мы оба, так как по-другому это состояние и не назовешь. Когда полностью слепнешь, глохнешь и отключаешься от раздражителей внешней реальности, растворяясь лишь в тех ощущениях, в тех эмоциях и желаниях, которые и стали для нас в эти минуты единственными жизненно важными источниками нашего обоюдного существования. Растворяясь друг в друге…

А большего и не надо. Все остальное — лишь мертвый тлен. Остального нет и не существует… Кроме нас двоих. Кроме нашего обособленного мирка и, да, нашей единой одержимости друг другом.

Мне и самой хочется повторять это снова и снова, пока твои пальцы ласкают мое лицо, зарываясь в волосы за висками; пока твои губы осыпают обжигающей вереницей нежных поцелуев мои веки, переносицу, щеки, задерживаются на моем всхлипывающем ротике…