Купленная. Доминация

— А ты как думаешь? Или я должен и дальше закрывать глаза на то, как ты ложишься под моего же родока только, чтобы разобраться с долгами своей семьи? Это же откровенная дикость… Я бы мог еще понять в силу нынешних нравов у безнравственной молодежи, что для тебя подобные вещи в порядке вещей, но… Даже если бы так и было для тебя, для меня это неприемлемо ни с какой из сторон. И уж теперь-то я точно не собираюсь оставаться не при делах.

— Это очень большие деньги, тем более за раз… Я вообще не представляю, как могу их у кого-то взять, как какие-нибудь ничего не стоящие три рубля, даже у тебя. Такими суммами не разбрасываются и просто так на пустом месте не дарят.

— Просто так? — Кир болезненно поморщился, грузно нахмурив брови, будто я только что проехалась ножом по его животу, и несдержанно хмыкнул, поражаясь моим представлениям о его личном участии в моей жизни. — Я не собираюсь тебя покупать за эти деньги, а позволять это делать собственному отцу, так и подавно.

— Ты же не так уж и давно угрожал мне куда малым… — не знаю, почему вдруг об этом заговорила. Может никак не могла поверить в чье-то бескорыстие, тем более от Кира Стрельникова?

То, что я примчалась к нему сегодня, как какая-то ошалевшая психопатка, одержимая лишь одной навязчивой манией — заполучить желаемое сейчас же и сию секунду, ничего, по сути, не меняло. Это были лишь мои закидоны, и надеяться на то, что нечто подобное в эти мгновения переживает и сам Кирилл — просто верх безрассудства. Хотя я до сих пор не представляю, что со мной будет дальше, если я перестану ощущать объятия и упоительную близость самого желанного для меня в мире мужчины.

— Потому что у меня сорвало крышу от мыслей с кем ты спишь и со сколькими уже успела переспать. Ты хоть в состоянии представить, каково это?.. Видеть девушку (из-за воспоминаний о которой меня ломает, как какого-то конченного нарика без спасительной дозы) стонущую и едва не кончающую под поцелуями моего отца…

Я почти не ощутила той судорожной физической силы, с какой Кир сжал мое лицо своими пальцами, именно вгоняя в мои глаза цепкие клинки своего напрягшегося взгляда. Меня куда больше приложило ментальным ударом его внутренней боли, которую он так старался в себе удержать всеми известными ему способами, но… не сумел. Она тоже меня задела, рубанув наотмашь по ничем не защищенным нервам и шокированному сознанию, и я приняла ее, как свою собственную, не в состоянии с ней ни бороться, ни хоть как-то и чем-то заглушить. Может от того и не двигалась, парализованная ее пугающей силой и масштабами, ее безжалостным удушьем, затягивающего свои безжалостные тиски на моей трахее. Буквально до слез, до острого желания вжаться в Кира еще плотнее, чтобы хоть немного облегчить то, через что ему приходилось себя протаскивать.

— Я думал, что просто свихнусь, понятия не имея, что с этим делать и как от этого избавиться. У мужчин в этом плане воображение не сказать какое… запредельное и западловское… Не только навоображают, еще и уверуют в свои фантазии, как за давно всеми признанный факт. Но одно дело — фантазировать, и совершенно другое, когда они выворачивают твой мозг наизнанку вместе со всеми внутренностями, и с каждым новым днем становится только хуже. Мне реально хотелось тебя придушить голыми руками. Не приди ты в понедельник или вообще никогда… я бы точно сорвался и… не представляю, до чего бы тогда дошел. Я и сейчас дурею, стоит только подумать, что ты опять… пойдешь к моему отцу… или уже ходила в эти дни. Что он даже сейчас тебе позвонит, и ты сделаешь это прямо при мне на моих глазах… Но не смотря на весь этот кошмар, я прекрасно осознаю, сколько дерьма успел наворотить и без того. Сколько наговорил тебе тогда… и сколько бы еще сказал, если бы дошел до ручки. Поэтому только за то, что ты порвешь с этим гребаным агентством и уйдешь от Стрельникова-старшего, я готов был тебе простить всех и каждого. И Его, и всех твоих бывших хахалей, вроде того же Михи, и абсолютно каждого прошедшего через тебя клиента. Мне даже не важно, правду сказала о причинах своей работы в эскорт-услугах или нет, главное, что это все должно остаться в прошлом и только там, и что ты меня простила за все мои выходки. А деньги… Это самое для меня сейчас малое. Даже такой суммой я едва ли сумею перекрыть свои проступки и ту вину, которую мне все равно ничем не искупить, кроме как твоим искренним прощением.

— Это все равно большие деньги… — мой голос тоже дрогнул, кажется, я уже и без того беззвучно ревела, не представляя, где взяла сил, чтобы что-то выдавить в ответ.

Если бы я только могла… Но, боюсь, я и сама уже на грани. Чуть надавишь или не то скажешь, точно рассыплюсь или закачу истерику. Наверное, продержалась так долго только из-за Кирилла. Из-за тех остатков сил, которые он пытался мне отдать, пока доказывал взглядом, словами и убивающей его болью, что он говорит сейчас чистую правду, и насколько тяжело она ему дается.