Купленная. Игра вслепую (СИ)

— Прошу-у… Умоляю. Я готова сделать все, что ты не скажешь. Буду только с тобой… Пожалуйста-а…

Я уже не просто рыдала, в голос, с надрывом… мне уже буквально хотелось подвывать, потому что сердце с легкими разрывало от каждого спазматического вздоха и всхлипа, а голова намеревалась лопнуть лишь от одной невыносимой мысли о том, что это все чистейшая правда. Глеб точно свихнулся и не собирается останавливаться ни перед чем и ни перед какими-либо разумными доводами.

— Тшшш… Тшшш, моя Стрекоза… Так надо, моя девочка. Так правильно для всех нас…

— Не-ет…

Не правильно. НЕ ПРАВИЛЬНО.

Но мне уже не хватало воздуха, что-то говорить. Паника превратилась в нечто чудовищное. В сумасшедшую истерику, которая пыталась выломать изнутри череп и вырвать из меня все внутренности вместе с зашивающимся от бешеной аритмии сердцем. Адреналин, наверное, уже основательно выжег мне глаза, а теперь дробил кости и плавил нервы с венами и артериями. Удивительно, как я еще продолжала дышать, кое-как соображать и даже что-то чувствовать-слышать — то, что со мной делал и что громко шептал мне на ухо Глеб. Как крепко в эти секунды (начавшие свой последний отсчет) прижимал к своей каменной груди, стискивая мне голову в своих медвежьих лапищах и не давая мне ни упасть, ни хоть что-то сделать. Как скользил губами по переносице и размазывал ими мои слезы на щеках и веках, обжигая звучным хрипом ухо и кожу над виском. И какой же это шок, осознавать в своих предпоследних мыслях, что это последнее, что мне дано почувствовать и пережить в финальные минуты моего существования…

— Это будет быстро и по минимуму больно… обещаю… — это самое сумасшедшее, что вообще можно услышать в своей жизни и за всю свою жизнь. То, что не желает принимать в себя парализованный разум и не менее оцепеневшее тело.

Неминуемый разрыв с реальностью. Потеря последней точки опоры, кроме удушающего кокона из уплотнившейся вокруг тебя Тьмы…

Я едва ли до конца осознала, что Глеб меня отпустил. Сознание уже не воспринимало большую часть происходящего, впуская в память какие-то размытые, замутненные в разболевшихся глазах картинки из знакомых образов и движений. Я даже не помню, когда и как Глеб отошел от меня. Просто в какой-то из смешанных в один сплошной хаос визуальных и эмоциональных моментов увидела его приближающегося к Мальцеву неспешной походочкой абсолютного хозяина положения. Поначалу я, естественно, не поняла зачем, поскольку не сразу разобрала, что именно водитель доставал из своей рабочей сумочки, выкладывая поочередно на пол в ровный ряд будто какой-то хирургический набор на рабочий стол перед началом уже давным-давно распланированной операции. Причем пугающе размеренными движениями аккуратного профессионала своего дела, без единого намека на какое-то волнение или перерывов на непредвиденные паузы. Бесчувственное лицо, ложно расслабленное тело, взгляд только в сумку или на пол.

Глеб подошел к нему, когда Дмитрий уже и сам привстал с корточек и что-то начал разворачивать в своих руках, то, что перед этим выудил из сумки. Не прошло и пяти секунд, как это что-то не без помощи Стрельникова-старшего было развернуто в широкое и длинное полотно из плотного целлофана…

Тогда-то мои коленки и подкосились окончательно, а тело затрясло так (по большему счету из-за усилившихся рыданий), что впору было только упасть замертво уже самой без чьей-либо на то помощи. Разве что мое сознание никак не желало отделяться от своей физической оболочки, пусть дышать становилось все тяжелее с каждой последующей секундой, а сердце после очередного сотрясающего удара грозило и вовсе разорваться вместе с головой. Наверное, часть моего рассудка уже давным-давно рассыпалось под черепной коробкой болевыми осколками, которые тут же разогнало по всему телу через кровь. И теперь меня лупило изнутри конвульсивными припадками физической агонии, подрезая суставы вымораживающей дрожью со смертельными инъекциями психического шока.

Когда и как я сползла по стене на пол, пытаясь себя обнять трясущимися руками и по инерции закрыть свой живот, я не запомнила. Просто в какой-то момент обнаружила себя сидящей на полу и не способной отвести выпученных глаз с обоих мужчин, расстилающих по запыленным доскам мой будущий саван. Если бы мне тогда дали право выбирать, я бы предпочла ничего из этого не видеть и не слышать, не говоря уже про запоминать…

— Камеру, надеюсь, не забыл?

— Положил чуть ли одной не из первых, а вот про штатив вспомнил уже на выезде из города. Такие вещи собирать впопыхах лучше не стоит.

— Ладно, думаю, что-нибудь по любому придумаешь. Только не начинай до того, как я выеду отсюда. И постарайся не затягивать. Если что, вернешься сюда потом еще и закончишь с остальным на более спокойную руку. Главное, чтобы был у меня не к ночи.

— Как скажете.