Купленная. Игра вслепую (СИ)

Приспустить по бедрам трусики, моментально дурея от новой дозы убойной эйфории в виде представшей моим глазам совершенной картинки возбужденной киски и ее умопомрачительного аромата. После чего припасть жарким вакуумом ненасытного рта к линии-отпечатку "кружевного" рисунка, оставившего на нежном треугольнике лобка грубый оттиск временной метки. Пройтись по нему языком, развратным скольжением змия совратителя, от выступающей косточки таза до более интимных точек припухших половых губок и в конечном счете задержаться у центральной линии самого желанного греховного вожделения — уже такой до боли знакомой, горячей и мокрой с солоновато-кислым привкусом моей спускающей девочки. Тут уж воистину потеряешься и в реальности, и в пространстве окончательно, не зная, что делать дальше. Либо наконец-то высвободить свой уже вот-вот готовый кончить член, либо продолжить эту безумную для нас обоих пытку дальше. Заскользить языком по упругой вершине твоего клитора и еще дальше, пока мой палец беспрепятственно проникает в твое влагалище, растирая очень влажные и напряженные от возбуждения стеночки и одновременно массируя-надавливая на самую чувствительную и очень гладкую "точку".

Ты реагируешь практически сразу же, кое-как удержавшись, чтобы не вскрикнуть в полный голос. Но эти участившиеся стоны, эту то нарастающую, то ненадолго утихающую дрожь во всем напряженном теле не спутаешь ни с чем. Как и хватку твоих беспомощных пальчиков, вцепившихся в мои волосы в столь интимном и таком личностно-откровенном порыве. Из-за чего хочется проникнуть в тебя еще глубже, но далеко не пальцами, усиливая атаки рта и языка в более изощренных поцелуях и ласках. Заставляя тебя дышать еще чаще, а немощно всхлипывать-стонать — еще громче.

Я и не думал останавливаться, даже когда твое напряжение достигло критического предела и когда по твоему телу пошли знакомые судороги неслабого оргазма. И когда ты непроизвольно зажала свой рот ладошкой, чтобы заглушить рвущийся из горла далеко неподдельный крик греховного наслаждения. Хотя, вскоре, я сам тебе в этом помог, когда резко встал и выпрямился, одной рукой обхватывая твой затылок, а второй поспешно расстегивая ширинку на своих брюках. Правда, твой стонущий ротик я накрыл своим немного раньше, погружаясь в него буквально сразу чуть онемевшим языком, еще сохранившим головокружительный вкус твоей ароматной киски. Зато вошел в тебя, как по маслу, успев уловить чувствительной головкой члена едва уловимые сокращения-спазмы все еще кончающей вагины и ее такие тугие чуть затвердевшие-"загрубевшие" стенки-тиски. Да и ты, само собой, не осталась в стороне, ухватившись за мои плечи, будто тонущий посреди шторма за единственный спасительный буй, прижимаясь ко мне еще плотнее и бесстыдно толкаясь-насаживаясь на мой член, подобно в конец потерявшей стыд и срам озабоченной бл*душки.

Наверное, проще свихнуться, чем выдержать обоюдное безумие такой силы и таких масштабов, как наше. Но в те секунды, накрывшая нас обоих обжигающим коконом запредельная, еще и общая эйфория, реально достигла граней чего-то пугающе невероятного и ни с чем несопоставимого. Когда сливаются и плоть, и сущности в одно целое, раскрываясь друг перед другом (или друг в друге) неведомыми нам ранее сторонами и возможностями, выбирать, как говорится, просто не из чего. Либо тонуть в этом откровенном безумии дальше и глубже, до абсолютно неизведанного для нас двоих исхода, либо… Что? Остановиться и сбежать? Серьезно? Прямо сейчас?

Когда я только-только ускорил и усилил толчки проникновения члена, практически уже больше ни о чем уже не думая, а полностью погрузившись и телом, и душой в эти одуряющие ощущения и в тебя, сконцентрировавшись только на своих и твоих движениях и растущей агонии охватившей нас истомы. Мне даже плевать, если в этот самый момент начнется сильнейшее землетрясение или всю гостиницу охватит пожар. Меня уже ничто не остановит, пока я держу в своих руках свою девочку и заставляю ее тело "умирать" в нашем первозданном грехе на глазах у всех завистливых богов. Пока чувствую тебя всеми оголенными нервами собственного естества и обостренными до смертельного предела сокровенными эмоциями.

Но даже в таком мало что соображающем состоянии, я умудряюсь контролировать каждое из своих движений, улавливать любой сорвавшийся с твоих губ беззвучный всхлип или едва коснувшеюся твоих напряженных мышц эрогенной дрожи. Прерывая наши голодные поцелуи только для того, чтобы насладиться неописуемым выражением твоего умирающего личика. И, кажется, я готов любоваться этим целую вечность, если бы у нас сейчас было на это время. Если бы я мог останавливаться снова и снова, чтобы не дать тебе кончить еще очень и очень долго.