Купленная революция. Тайное дело Парвуса

Сам Парвус отправляет свои статьи из Копенгагена, откуда они дипломатической почтой попадают в Мюнхен. Вначале он бичует «революционную пассивность» немецкой социал-демократии. То, что цензура немецкого Генерального штаба предоставляет ему свободу действий, лежит в основании его концепции, в которую он включает абсолютную поддержку немецкой военной политики и где он по-настоящему запугивает мир Россией:

«За демократию — против царизма!» — повторяет Парвус в первом номере уже опубликованные год назад в Константинополе программные лозунги.

«Время работает на Россию, которая в ближайшем будущем должна стать великой мировой державой, к тому же представляющей опасность для мира, если она не будет децентрализована и демократизирована.

Поэтому самым верным решением здесь является преобразование царской империи в федерацию по американскому образцу. Однако, если не удастся децентрализовать Россию, — под чем Парвус, не скрывая, подразумевает распад царской империи в результате успешного движения за автономию входящих в него стран, — то это уже в ближайшие годы породит страшнейший милитаризм, который когда-либо знал мир…»

Чтобы сразу определиться в выборе направления, Парвус не скупится нападениями на почтенных ветеранов немецкой социал-демократии, которых надо пробудить от летаргии. Полемика — его стихия. При этом достается и древнему отцу партии, Карлу Каутскому, перед которым сам Троцкий почтительно умолкал, однако он занимает неправильную позицию. Этого «кабинетного ученого и вульгаризатора» Парвус обвиняет в том, что «…революционное учение Маркса в Германии расплывчатое, потому что он, думая его улучшить, переписал полностью. Мысли от Маркса, стиль от Каутского, а целое сокращено (…) Без особого труда он сделал из закваски Маркса мацу».

Парвус, будучи русским публицистом, примерно так объясняет необычную связь между поддержкой немецкой военной политики и активным участием в общественно-политических процессах России — цель революции при этом, разумеется, остается в подтексте:

«Немецкое военное руководство служит пролетарским интересам, чего противники войны левого партийного крыла не понимают; немецкая партия является оплотом европейского социализма и должна утверждаться, иначе социализму вообще придет конец. Но в настоящее время это возможно только путем военного утверждения Германии; только так пролетариат можно уберечь от опасности царизма» (стоит добавить: а русский пролетариат освободить от него).

К счастью, Парвус избавлен от вопроса, почему немецкая победа означала бы также победу пролетариата однако русская победа означала бы его поражение. Почему в одном случае в результате победы формируется престол и рабочий класс, в другом же — только укрепляется престол?

Места для нападений остается еще достаточно.

Сразу после выхода первого номера газеты Парвус подвергся атакам со стороны немецкого и русского лагерей социал-демократов. Немецкие товарищи левого крыла называют его «рупором немецкого империализма». Для Ленина Парвус — «клоака немецкого шовинизма». Он дисквалифицировал газету как «орган ренегатства и грязного лакейства».

При этом Ленин, разумеется, стремится тщательно дистанцироваться от Парвуса. Именно потому, что он знает, что тот работает не только на правительство германского рейха, но и на него самого. Ленину, как политику, необходимо, чтобы его публично не идентифицировали с Парвусом. Чтобы не порвать с ним, он все-таки избегает называть Парвуса тем, кем тот является на самом деле — агентом Германии. На всякий пожарный случай, Ленин сможет высказаться лишь о его связях с Фюрстенбергом и при этом не иметь «никакого представления» о том, что тот вместе с Парвусом работает на Ленина.

Ленин называет попытки Парвуса оправдаться «шутовской фразой» — всегда и везде думая о том, чтобы не быть идентифицированным с его целями и тем самым не скомпрометировать себя. Атакуемый апеллирует к общественности. Теперь он должен раскрыть свои карты. Он патетически маскирует свою революцию под так называемой «миссией»: «Это моя миссия — установить идеальную связь между вооруженным немецким и революционным русским пролетариатом (…)

Войну и создавшуюся в результате нее политическую ситуацию надо использовать для укрепления политике ской позиции пролетариата. Социал-демократия должна выйти из этой войны более сплоченной и решительной, чем прежде…»

Но на эту сплоченность Парвус не может рассчитывать ни по ту, ни по другую сторону границы. Даже его давняя подруга по партии Роза Люксембург, которая, как и он, мечтает о революции в России, оказывает ему сопротивление. В ее чувствах слишком доминирует антипатия по отношению к прусскому государству, чтобы она смогла разделить очевидную лояльность Парвуса к его интересам. Кроме того, война скорее приостановит революцию в России, чем поспособствует ей, как она заявила в Берлине. Люксембург припомнила Парвусу и его «миссию»: «Выполнять миссию по связи немецкого и русского пролетариата и собирать в безопасной Дании миллионы» — этого она не могла понять.