Купленная революция. Тайное дело Парвуса

«…Но если русские судьи не хотят меня слушать, то мировая общественность меня слышит. Перед ней я заявляю: я ни разу не давал денег ни Ленину, ни другим обвиняемым, будь то подарок или ссуда, и не передавал им заказы германского или какого-либо другого правительства, я сам никогда не получал таких поручений (…) Кто утверждает обратное, тот лжец и клеветник.

Правда пробьет себе дорогу, но я очень боюсь, что русский народ должен будет потом снова снимать с виселицы своих мучеников за свободу. Он будет их чтить лишь после того, как повесит, убьет или растопчет.

Копенгаген, 18 августа 1917 г.

Д-р Гельфанд — Парвус».

Но и Берлин не бездействует. Через несколько дней после вышеприведенного письма германское посольство в Копенгагене сообщает в Министерство иностранных дел в Берлине:

«Для депутата Эрцбергера и тайного советника посольства Надольного:

Вухерпфенниг сообщает:

Лайтис на днях поедет курьером здешней миссии в Петербург, берет с собой также обвинительный материал для процесса Ленина. Вождь большевиков Радек еще здесь, сообщение о его данных уйдет завтра. Срочно требуется присутствие Гольдберга. Если отъезд задержится из-за паспорта, прошу взять брошюры Парвуса, так как есть возможность отправки.

Тем временем Майер Гроссманн («Русские Ведомости»), вернувшись из Петербурга, поговорил с Савенко (фронтовой комиссар Керенского) [33] и с министром. Сообщение уйдет после возвращения Гольдберга. [34] Прошу оповестить Гольдберга о предстоящем.

Миссия».

Другими словами, корректура имиджа кажется завершенной. Берлин продолжает осторожнее, но ни в коем случае не сдержаннее, скорее энергичнее, поддерживать максималистов в Петрограде, так как цель еще не достигнута.

В октябре 1917 г. генерал Людендорфф благодарит госсекретаря в Берлине за его вклад в военный успех против России, особенно за подрывную работу отдела политики», план которой был составлен Парвусом, и «большие денежные средства», которые способствовали тому, «чтобы углубить успех (…) благодаря укреплению разлагающих элементов (…)»

И как бы в наказание за предшествующую клевету в отношении связи Берлин — Копенгаген — Стокгольм — Ленин, в конце жаркого лета 1917 года Генеральный штаб отправляет телеграмму в Берлин, в Министерство иностранных дел: