Купленная революция. Тайное дело Парвуса

Троцкий сосредоточенно трудился в Вене над дальнейшим построением российской партийной организации. Этим он создал для себя определенную роль и функцию, не без помощи «Правды», которую он издавал. Он писал сам, выполнял другую организационную работу, а также контрабандно перевозил газету через границу Галиции. Если ее конфисковывали на русской стороне, он распоряжался, чтобы ее ввозили в Россию через Черное море и Одессу.

Троцкий при этом получал поддержку не только с австрийской стороны, что было само собой разумеющимся (финансовые и транспортные услуги по транспортировке нелегальной газеты в Россию), но и с помощью Парвуса, и с немецкой стороны (финансовую и публицистическую помощь). Это обстоятельство еще раз сблизило обоих революционеров. Но бывший учитель Парвус и его ученик Троцкий начали медленно, но верно отдаляться друг от друга. Личному разрыву между Парвусом и Троцким способствовала все более ярко проявляющаяся склонность Парвуса ставить на первое место интересы бизнеса. Несмотря на уважение и признательность к своему бывшему учителю, Троцкий впоследствии упрекал его в этом: «В этой мясистой бульдожьей голове мысли о богатстве перепутались с мыслями о социальной революции». Парвус взял реванш, подвергнув сомнению оригинальность Троцкого, он пишет о Троцком: «Его относительная самостоятельность напоминает движение волчка, который крутится, потому что время от времени получает толчок извне…»

Оба были фанатичными революционерами и циниками. Но то, что жизнелюбивый и богемный Парвус «с фигурой слона и с головой Сократа», воплощение безудержной страсти и жажды наслаждений, даже внешне контрастировал с аскетом и интеллектуалом Троцким, не подвергается никаким сомнениям. Троцкий критиковал «непостоянство» и «ненадежный характер» Парвуса.

Это непостоянство было присуще Парвусу и в личной жизни. Он называл брак «разбойничьим гнездом», хотя у него их было несколько, и каждый раз бросал жену и ребенка, как только у него появлялся интерес к новому искушению. Его первая жена, Татьяна Гнедина, и сын Евгений вначале получали от него совсем небольшую помощь, а потом и вовсе не видели никакой финансовой поддержки, а если кто и поддерживал их, так это жена Каутского, которая в течение десяти лет сама высылала им скромное месячное пособие.

В период после возвращения из России, после революции и до начала первой мировой войны Парвус был вынужден смириться с драматической утратой своего публицистического имиджа, в то время как Троцкий вырос до уровня блестящего публициста и политического оратора революционного движения. Решающим моментом стал скандал из-за доли прибыли, причитающейся Горькому, которую Парвус растратил, будучи директором издательства, еще до 1905 года. Писатель потребовал через суд в Германии сумму в размере 180 000 золотых марок, которые он частично собирался пожертвовать большевикам.

Партии было поручено заняться этим. Именно первые друзья и покровители, которые приняли Парвуса в свои ряды во время его пребывания в Германии, — Каутский, Либкнехт и Цеткин — были вынуждены устроить внутренний партийный суд, вынести ему приговор и исключить из своих рядов. Сумма нанесенного ущерба, без особого шума, частично была покрыта деньгами из немецкой партийной кассы. Тайное дело стало явным. И Парвус решил скрыться от скандала бегством.

Шел 1910 год, когда Парвус приехал с коротким визитом в Вену. Долго он здесь не задержался. На эмигрантской сцене господствовал Троцкий. Он тосковал по Берлину, потому что ему была скучна, по его мнению, несерьезная венская атмосфера, состоящая из «смеси мелкобуржуазной сентиментальности и аристократического декадентства», а «смешная каста мандаринов в лице австрийских академиков» действовала ему на нервы, но у него не было выбора. Из-за скандала, который опорочил его репутацию, авторитет Парвуса уменьшился.

Его уже манила новая цель — Балканы. Два года назад в Турции пришел к власти режим младотурок. В этом Парвус предугадывал «революционный подъем». Он ожидал, что эти изменения повлекут за собой конфликты между Турцией и великими европейскими державами. А это ему нельзя было пропустить.

Деньги — это власть

Получив задания от немецких и русских газет, среди которых оказалась и «Киевская мысль», авансы редакций за свои сообщения о Балканах, взяв кредит, Парвус в конце 1910 года собрался в дорогу. Путешествие было запланировано всего на несколько месяцев. Но оно затянулось на четыре года, которые стали поворотными вехами в его жизни.

Явно уже подошло время сменить место жительства. Исходя из комментариев его русских друзей по партии, ему уже больше нечего было сказать на политической сцене. Так, например, Карл Радек нашел неодобрительное объяснение для отъезда своего товарища Парвуса. Позже он так писал об этом в «Правде»: