Купленное счастье

– Черта с два я ошибаюсь, – перебила она мужа, – Ленчик, преданная душа, все доложил мне о тебе и этой кассирше. Я продам этот гребанный магазин, нет, лучше собственноручно разберу его по камушкам, а кассиршу твою на панель устрою. Под стариков ложиться, молодых то она не удовлетворит, жидковата будет – Ядвига презрительно усмехнулась.

У Сергея потемнело в глазах. Он представил как его Настю мызгает слюнявый старик с трясущимися от вожделения руками и почувствовал, как в нем темной, мутной волной поднимается гнев. Нет, не гнев, а испепеляющая, словно молния, ярость. Он оскалился, будто волк, почувствовавший добычу и двинулся на Ядвигу, испуганно пятившуюся к стене. Она кожей почувствовала: муж ее убьет. Прямо здесь и сейчас, и ничто, никто ее не спасет, ярость, овладевшая им, была неуправляема. Ядвига тоненько, словно заяц, попавший в силки, закричала. Она, вжавшись в стенку и, закрыв лицо руками, кричала так пронзительно, что Сергей, сквозь покрывшую его пелену гнева, смог услышать этот звук. Он остановился, будто натолкнувшись на невидимую стену, с удивлением посмотрел на свои сжатые в кулаки ладони, на жену, переставшую кричать, но бледную, как лист бумаги. Ярость, переставшая набирать обороты, но бурлившая в нем, подобно огненной реке, требовала выхода. Он схватил стоявший рядом стул с витыми ножками и бросил его о стену в пяти сантиметрах от Ядвигиной головы. Разлетевшийся в дребезги стул осыпал ее дождем щепок, одна впилась в щеку и тоненькая струйка крови змейкой потекла по подбородку и шее.

Увидев кровь, Сергей окончательно протрезвел.

– Ну вот и выяснили. Замолчи, – увидев, что жена пытается что-то сказать, приказал он, – благодари Бога, что жива осталась.

Сергей молча смотрел на жену. Он уже знал, что уйдет прямо сейчас и никогда не вернется. В одну секунду для него перестало иметь значение все то, что было так дорого до недавнего времени: собственная безопасность, деньги, положение в обществе, бизнес. Не стоило все это одного Настиного взгляда и улыбки. Слишком высокую цену – собственным страхом, унижением, ощущением неполноценности он заплатил за так называемый успех. Как это, оказывается, просто, взять и уйти, отбросив и растоптав, как таракана, свой страх. Почему он раньше этого не сделал? Потому что раньше у него не было Насти, а сегодня есть и он должен ее защитить. Сделать это можно только находясь рядом с ней. Ядвига не простит ему никогда ни сцены, разыгравшейся только что, ни уязвленного самолюбия, принимаемого ею за непереносимые страдания…

… Прохладный ночной майский ветерок приятно освежал разгоряченное лицо Сергея. Он бродил по улицам города не решаясь пройти еще три квартала – там находился Настин дом.

«Куда пойти, куда податься», – крутилась в голове невеселая мысль. Собственно, кроме как к Насте податься было некуда. Родительский дом он по глупости продал – хотел хоть часть денег вложить в женин капитал, чтобы не чувствовать себя совсем уж иждивенцем. К братьям, хоть к одному, хоть к другому хода нет: они будут уговаривать его вернуться к Ядвиге. Супружница так запудрила братьям мозги, что лучшей невестки они и представить не могут, а все его объяснения примут за россказни избалованного шалапута.

«Приду я сейчас к Насте и что скажу? Здрастье, я ваш начальник, адрес мне выдали по месту вашей работы. Дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде? Да она мне вообще дверь не откроет и правильно сделает. С порога в любви признаваться? Не поверит, подумает, что буржуй с жиру бесится, скромных девушек захотелось. Я бы на ее месте так решил».

Прохладный ветерок вдруг резко сделался пронизывающим. Темные тучи заволокли небо, собиралась первая весенняя гроза. Через несколько минут тяжелые капли, словно налитые ягоды, посыпались с неба и Сергей в секунду помок до нитки.

«Вот они – прелести холостой бомжацкой жизни», – подумал он и вдруг рассмеялся.

Пусть мокрый, голодный и холодный – но свободный. Это ощущение пьянило и согревало не хуже дорогого марочного коньяка, к которому он с недавних пор пристрастился.

«Пойду, – увидев открытое, словно приглашающее войти, парадное Настиного дома подумал Сергей, – будь что будет. Терять мне нечего. Выставит, значит, так тому и быть, примет – значит, есть счастье на земле».

Сергей долго не решался нажать кнопку звонка. Посмотрел на часы – почти полночь. В такую пору можно ждать только милицию, либо скорую. Перепугает он Настю, а заодно и ее больную мать. Сергей решил дождаться утра, переночевав на лестнице. В подъезде было тепло и даже чисто, остальные неудобства он как нибуть переживет.

Сергей снял пиджак, собираясь расстелить его на полу, но вдруг услышал щелчок дверного замка. В дверном проеме стояла Настя и смотрела на Сергея хоть и без особой радости, но и без удивления. Глаза ее уставшие, заплаканные, остановились на его лице, губы дрогнули не то в улыбке, не то в сдерживаемых рыданиях.

– Я в окно вас видела. Проходите, – и вдруг, закрыв лицо руками, она добавила, – мама умерла, сегодня похоронила…