Купленное время. Отсроченный кризис демократического капитализма

На примере Италии можно увидеть, что региональная политика роста и развития, постольку поскольку риторически она предусмотрена в том числе и для валютного союза, должна решить две тесно связанные между собой проблемы. Во-первых, каким образом в рамках традиционной социальной структуры использовать средства, направленные для стимулирования экономического развития, так, чтобы запустить самостоятельный рост и со временем сделать свое участие в нем ненужным. Иными словами, речь идет о том, чтобы средства помощи использовать инвестиционно, а не потребительски, каким бы сложным ни было это различие в отдельных случаях. От того, удастся ли когда-нибудь решить проблему эффективности региональной политики, зависит, будут ли готовы регионы-доноры оказывать помощь. Во-вторых, необходимо прояснить, кто осуществляет контроль за использованием средств, выделяемых для стимулирования роста, или, говоря иначе, каким образом должен распределяться контроль между центральным донором и локальным реципиентом, между центром и периферией. Слишком высокая концентрация локального контроля может привести к тому, что средства будут использоваться потребительски, а не инвестиционно; в условиях же слишком высокой концентрации центрального контроля возникает опасность игнорировать местные условия при осуществлении властных полномочий. Имеющаяся здесь проблема, которую необходимо разрешить, является проблемой управления. К значимым факторам относятся политическая и правовая структурная организация региональных органов государственной власти, которые образуют институциональную связь с центром, региональные социальные структуры и политическая зависимость центра от поддержки периферии.

Что касается Германии, то после ее воссоединения более всего опасались того, что получившиеся из бывшей ГДР «новые федеральные земли» станут «немецким Меццоджорно». За два последовавших десятилетия федеральное правительство затратило значительные средства на выравнивание уровня жизни и экономической конкурентоспособности восточных земель с западными. Но и здесь сохранялись опасения, что помощь пойдет, скорее, на потребление, а не на инвестиции. К 1994 г. разрыв в доходах между двумя частями страны снизился с 60 до 33 % от среднего дохода по стране (рис. 3.10). После этого потребовалось вновь полтора десятилетия для того, чтобы сократить этот разрыв еще на 6 %. Этот процесс сопровождался ежегодными нетто-трансфертами, составлявшими в период с 1995 по 2003 г. от 2,8 до 4 % ВВП, впоследствии они упали до 3 %; в 2012 г. они уже составляли около 3,3 %, т. е. на 0,5 % ниже уровня Италии. Так как население «новых федеральных земель» составляет чуть более 20 % от общего населения Федеративной Республики, в то время как население Меццоджорно в Италии уже на протяжении десятилетий равно 35 %, то в Германии легче было не только найти средства, но и передать их относительно небольшому числу бенефициаров. Навскидку Италии необходимо тратить 6–7 % ВПП для того, чтобы соответствовать эффективному уровню трансфертов Германии.

Рис. 3. 10. Германия: чистые трансферты в «новые федеральные земли» и разрыв в доходах, % ВВП, 1991–2010 гг.

Источники: Arbeitskreis VGR der Länder: Bruttoinlandsprodukt, Bruttowertschöpfung in den Ländern und Ost-West-Großraumregionen und Ost-West-Großraumregionen Deutschlands Deutschlands 1991 bis 2010; ifo Dresden Institut (2012), Mitteilung an den Verfasser, Studie 63.

Несмотря на то что, в отличие от Италии, в Германии разница между богатыми и бедными областями страны действительно уменьшилась (на момент начала кризиса в Италии она составила 41 %, т. е. примерно столько же, как и в 1990 г., и в 1,5 раза больше, чем в Германии), говорить о полном преодолении разрыва до сих пор не приходится. Поэтому, несмотря на более благоприятное распределение населения по территории, чем в Италии, федеральное правительство в обозримом будущем вынуждено сохранять введенную после воссоединения «надбавку солидарности» к подоходному налогу[151]. Упорное экономическое отставание бывшей ГДР[152] особенно удивительно на фоне того, что на момент воссоединения в стране не было сложившейся властной структуры, которая бы воспрепятствовала капиталистической модернизации или потребовала взятки от центрального правительства. Полностью дискредитированы были не только коммунистические власти; большая часть бывших поместий на востоке Германии – в структурном отношении очень близких Сицилии и Калабрии – была уничтожена сначала нацистами (после попытки переворота в вермахте 20 июля 1944 г.), а потом в период советской оккупации и правления Социалистической единой партии Германии, отчего говорить о феодальном наследии, вставшем на пути экономического прогресса, не представляется возможным ни при каких обстоятельствах [Hirschman, 1982].