Куплю тебя. Дорого

Я еле-еле поднимаюсь на ноги, чтобы промыть рот и умыться. Смотрю на себя в зеркало, не узнавая. Лицо даже не белое – серое. Со мной что-то не то. Это уже не похоже на отравление.

Как плохо, что здесь нет Патимат. Она бы помогла.

Я мечтаю лишь о покое.

Пробираюсь по коридору к выходу, по стеночке. Единственное, что мне остаётся, это уехать в общагу. Там хоть никто не тронет. Но мысль о поездке на такси повергает меня в ужас. Самый настоящий.

Где-то впереди раздаются шаги. Навстречу мне идёт мужчина. Я сразу узнаю его. По походке. По развороту плеч.

Он видит меня, увеличивает шаг. И я проваливаюсь в темноту.

Глава 31

Воспоминания о продолжении того дня остались отрывочными. Сирена скорой помощи врезалась в моё сознание вместе с мельтешением фельдшеров. Скрежетом каталки, на которую меня уложили. Ярким свечением ламп приёмного отделения.

Наверное, хорошо, что я не запомнила манипуляций врачей в больнице.

Первое, что я ощутила, придя в себя, это удобство больничного матраса. Запах крахмала, исходящий от подушек. Догадываюсь, что меня привезли не в государственный госпиталь. Где-то поблизости пикал аппарат.

Только вот не было сил разлепить глаза. Веки налились свинцовой тяжестью и не поднимались. После бесплодных попыток я снова проваливалась в сон. Но, вновь возвращаясь в реальность, испытывала лишь усталость.

Когда я услышала голос Ратмира, мне показалось, я улыбаюсь. Может быть, не физически, но ментально.

Неужели ради меня он вернулся с островов? От этого предположения в моём пустом желудке запорхали бабочки.

– Нет, я в Москве, – догадываюсь, что он отвечает кому-то по телефону. – Никуда. Я был здесь. Так надо. Потом объясню.

Разочарование.

Много на себя взяла. Представила, как он на частном самолёте, роняя тапки, мчится в Москву, узнав о том, что мне плохо. Наивная дурочка.

Не сразу сообразила, что рассматриваю его в свете ночника. Стоит повернувшись ко мне спиной, засунув руки в карманы брюк. Должно быть, смотрит вдаль и представляет, как будет меня убивать. Наказывать.

Чёрная рубашка облепляет широкие плечи. Сидит идеально, как и другая его одежда. Наверное, шьёт всё на заказ. У него точно не стандартный размер.

Век бы так на него пялилась, но он обернулся.

Мозг до сих пор медленно обрабатывает информацию, поэтому я не сразу соображаю, что Сабуров смотрит на меня.

Чем дольше длится наш зрительный контакт, тем сильнее начинает биться моё сердце. Я вдруг осознаю, что успела соскучиться по нему за тот промежуток времени, что мы не виделись. Меня пугает странная привязанность к нему.

Он выглядит уставшим. Небритым. И злым.

С грацией хищника, заприметившего подбитую лань, подходит к кровати. Его рука тянется ко мне, и я подозреваю, что он вытащил меня с того света (а видит бог, мне казалось, свет в конце туннеля очень близко), дабы лично придушить.

Сглатываю слюну.

Но вместо того, чтобы приложиться к моей шее, он нажимает на какую-то кнопку рядом.

Спустя мгновение появляется медсестра. Я даже не смотрю на неё. Как и он.

– Вызовите её врача, – отдаёт ей приказание, и дверь снова закрывается.

Я жажду услышать от него хоть слово. Чтобы успокоиться и не думать о трусливом побеге. Но он молчит. И от этой гнетущей тишины становится лишь страшнее.

Мои нерезиновые нервы медленно рвутся под его тёмным, безжизненным взглядом. Так смотрят, когда хотят убить.

– Господин Сабуров, – приветствует врач Ратмира, протягивая руку, и внимательно изучает меня и мониторы, к которым я подключена. – Как вы себя чувствуете?

Горло сухое. Я пытаюсь произнести хоть слово, но ничего не выходит. Врач сразу об этом догадывается и наливает из графина с прикроватного столика воды. Помогает сделать глоток. Но больше не даёт почему-то. Стоило отпить, появилось ощущение, что в горле побывал унитазный ёршик.

– Паршиво, – удаётся ответить.

– Как вас зовут, помните?

На моём лице должно быть возникает недоумение. А имеется вероятность, что я могла забыть?

Ощущаю, как в голове вертятся шестерёнки. Я напряжённо думаю. Может это позволит мне смягчить гнев Сабурова и горящее моей заднице наказание?

– Н-не помню, – смотрю невинно.

Доктор хмурит кустистые брови.

– Вы знаете, что с вами произошло? – участливо задаёт новый вопрос.

Настолько, что становится немного стыдно. Совсем чуть-чуть.

– Нет, – тихо и кротко отвечаю.

Я сделала что-то не так, потому что, кажется, врач в замешательстве. Переводит взгляд с меня на Ратмира.

– Нужно будет собрать консилиум. Ретроградная амнезия при токсикологическом отравлении вовсе не нормальное явление.

– Не нужно, – раздаётся до боли спокойный голос Ратмира, обрубающий все мои потуги, – у неё всё в порядке с памятью. Когда девушку выпишут?

Попытка не пытка.

– Ах, это шутка, – успокаивается врач, удивлённо улыбаясь. Ощущение, что за те деньги, которые он получает здесь, ему приходилось видеть и не таких «больных» пациентов.

– Шутка, – отрезает Сабуров, а я краснею под его взглядом.

– Проведём осмотр, возьмём анализы, и можно выписывать. Больной положен строгий постельный режим.

– К постельному режиму ей не привыкать, – отвечает Ратмир с подоплёкой.