Куплю тебя. Дорого (СИ)

Достаю сотовый из кармана, чтобы проверить связь. Деления, показывающие уровень сигнала, на нуле. Тётка звонила раз десять и оставила СМС-сообщения. А это уже очень странно. Открываю их и постепенно схожу с ума.

«Аню забирают, позвони скорее».

«Приезжай немедленно!»

«Какой-то мужчина».

«Серафима!»

Дрожащими пальцами пробую позвонить тёте Свете. Они ледяные, едва попадают на нужные кнопки на сенсоре. Даже гудки отсюда не идут. Словно в бункере.

Уже не испытываю холода. По спине пот струится от страха.

Кто это мог быть? Неужели мама объявилась с очередным хахалем? Забрать обузу обратно — это совсем не в её духе.

Принимаюсь со всей силы барабанить по двери. Ногами. Руками. Всеми частями тела.

В глазах слёзы. Мне нужно выбраться отсюда. Найти Аню, где бы она ни была. Мысль так тревожно бьётся в голове. А вдруг ей причинят зло? Как я буду жить после этого? Осознавая, что не уберегла её. Не защитила.

Страх раздирает на части.

— Откройте! — беру в руки стеклянную банку и кидаю прямо в дверь. Она разбивается, распространяя по комнате запах специй и уксуса. Мне плевать. Я уничтожу всё, что тут хранится.

Только спустя пару минут объявляется охранник. Заглядывает в щёлочку двери. Будто опасается меня.

— Чего тебе? — хмуро спрашивает.

— Патимат позовите, — произношу, а зуб на зуб не попадает. Сползаю на сухой островок рядом с дверью, но всё равно мараю штаны в пахучей жидкости. Ах, плевать.

Время словно остановилось. Казалось, что её нет целую вечность. А когда она пришла, я была совсем не в себе.

— Патимат, где Ратмир?

Кажется, что только он может мне помочь. Вызволить отсюда. Я молюсь о его появлении.

— Он здесь, Серафима, — смотрит с жалостью, видя мои слёзы. Неужели думает, что это следы раскаяния за воровство?

— Почему он не идёт сюда? — спрашиваю упавшим голосом.

Мы разговариваем полушёпотом. Кусает губы, а во мне что-то обрывается.

Неужели он верит Фатиме?

Не может быть. Неужели за это время он не успел узнать меня? Понять…

Нет-нет-нет. Он всё разрулит, как всегда.

— Серафима, я приду позже, — протягивает ко мне руку, сжимая мои холодные пальцы.

Киваю.

И снова тянущееся время. Качаюсь из стороны в сторону. Убаюкивая себя.

Я успею к ней, где бы она ни находилась. Найду. Всё будет хорошо.

Тяжёлые шаги сразу дали понять, кто сюда идёт. Но его так долго не было, что я уже почти потеряла надежду…

Дверь резко распахивается, ударяя по мне, потому что я сидела рядом у стены.

Не вижу его лица, но ощущаю животную ярость, исходящую от него. И направленную на меня. Не могу сообразить в чём причина подобной перемены. Я же вела себя последнее время, как паинька.

— Ратмир, отпусти меня. Я ничего не крала. Клянусь, — смотрю на него заплаканными глазами.

Нет, не играю на эмоциях, не пытаюсь вызвать жалость. Сейчас я такая, какая есть. Вывернутая наизнанку перед ним, со всеми тонкими нервными окончаниями. Хрупкая, как стекло.

— По камерам поймём, — не слова, а шаг тяжёлым ботинком прямо по мне. Чтобы растоптать, сровнять с землёй.

Не веря, смотрю в темноту его глаз. Пустые и холодные. Что случилось? Отчего он вновь стал таким? Чужим и далеким? А был ли другим или моему влюблённому сердцу всё привиделось?

— Умоляю, Ратмир, — сжимаю пальцами его брюки, помогая себе чуть привстать. Потому что он так и продолжает смотреть на меня, раздавленную, с высоты своего роста. — Мне к сестре нужно. Я не знаю, где она. Пожалуйста.

Все произнесённые слова будто в бетонную стену ударяются. Он опускается на корточки, сдавливает мою руку, пока пальцы не разжимаются, причиняя боль.

— Ты слишком много врёшь, Серафима, чтобы я верил тебе.

Отпускает и тут же уходит, захлопывая за собой дверь.

Злость, как огненный шар, росла в груди, с каждой секундой становясь всё больше. И взорвалась, образовав чёрную дыру, поглотившую все мои надежды и мечты. О нём.

Если бы не Аня, я бы всё это пережила. Дождалась и полицию, и записи с камер. Гордо. С достоинством.

Но всё прочее меркнет перед мыслью, что она в беде. Я выгрызу эту дверь зубами, но выберусь отсюда.

А детские чувства к Ратмиру я вырву из себя. С корнем. Чтобы ничего не осталось. Ненавижу. Никогда не прощу.

Конец первой части