Куплю тебя за миллион

Бекетов отвешивает довольно болезненный шлепок по моей попке и начинает двигаться быстро-быстро. Его толчки отдают привкусом надвигающегося взрыва удовольствия.

Влажные порочные шлепки хорошо слышатся даже под шорохом воды, льющейся сверху.

Ох, блин… Ноги меня подводят, слабея в коленях. Хорошо, что Глеб меня держит! Иначе бы упала.

— Ещё немного, мелкая. Потерпи. Секунду! — рычит через стиснутые зубы Бекетов, терзая пальцами мой клитор, сжимает его ритмично.

— Я… тебя… — задыхаюсь, выгибаясь ещё больше и откровеннее ему навстречу.

— Я тоже тебя хочу! — обрывает резко.

Глеб кончает, прижимаясь ко мне всем своим телом.

Секундой позже и меня накрывает сладкой, яркой пеленой, тончайшей паутиной наслаждения, липкой и всеобъемлющей. Буквально размазывает по стенке душевой кабины.

Ничего не могу говорить.

— Глеб… Глеб…

Почему-то я глупо начинаю всхлипывать и плакать.

От переизбытка эмоций, которых для меня оказывается слишком много.

— Иди ко мне, Проблема. Прямиком сюда и не реви. Сказал же, что не стоит так много раз для первой ночи… Иди сюда…

Глеб уговаривает, баюкая словами, и разворачивает к себе лицом. Бекетов приподнимает меня под попкой, прижимает лицом к груди и гладит по волосам.

— Ненасытная девочка получила первый урок. Не жадничай, — говорит и целует в лоб.

— Ты ведёшь себя как мой заботливый папаша, — всхлипываю в очередной раз и успокаиваюсь. — Я плакала не потому что мне было больно или неприятно. Наоборот, очень приятно. Очень-очень. Честно!

Запрокинув голову, заглядываю в светло-голубые, льдистые глаза, чтобы прочесть его. Но Бекетов для меня как книга, написанная на языке каббалистов — чёрт знает, о чём он думает. Он слишком опытный, слишком хорошо прячет свои мысли, слишком уверенно держится.

В нём всего чересчур много всего под знаком «слишком», я начинаю бояться, что не дотягиваю до этого уровня, до Его уровня, чтобы заинтересовать и удержать возле себя мужчину надолго.

Мне хочется остаться с ним навсегда, до самой гробовой доски.

Но озвучить вслух такие мечты страшно. Вдруг Бекетов лишь глумливо посмеётся над моими глупыми, наивными девичьими мечтами?!

Скажет, что у меня вместо мозгов — только мыльные радужные пузыри Или произнесёт что-то ещё, в его фирменном стиле, с обязательной, фирменной полуухмылкой, загадочной, как сфинкс.

— Не больно? Точно? — задаёт контрольный вопрос.

— Ни капельки. Наверное, я просто перенервничала. Столько всего навалилось.

— В особенности, твои ожидания по поводу первого раза и страха, что крови будет море?! — подшучивает надо мной Глеб.

— Да, — сконфуженно признаюсь в своём глупом страхе. — Я столько всего думала, но реальность оказалась другой.

— «Столько всего думала…» — передразнивает меня Глеб, наклоняется, чтобы оставить на губах поцелуй. — И часто ты думаешь о сексе, Анна-Мария?

— О сексе с тобой?! Или в общем?

— С этого момента поподробнее! — каменеет мужчина. — О ком ещё ты думаешь, Проблема?

— Ой, я не так выразилась. То есть я могу фантазировать о тебе или в целом думать, как будет то или другое. Без привязки к личностям. Как-то так…

— Выкрутилась, хитрюга!

Бекетов опускает меня на пол и добавляет немного больше горячей воды в струю душа.

— Я могу тебя вымыть? — спрашиваю с опаской.

— Попробуй. Только учти, не люблю, когда шампунь попадает мне в глаза! — мгновенно суровеет Глеб и присаживается на стул в углу. — Но я готов рискнуть.

Бекетов с готовностью зажмуривает глаза, предоставляя мне право действовать самой. Я выдавливаю немного шампуня на свою ладонь и взбиваю в крепкую пену на волосах мужчины.

Скольжу пальцами по крепкой шее, поднимаюсь вверх и подхватываю ладонью ком пены, скользнувшей вниз, по лбу мужчины, в ответ Глеб напрягается ещё больше.

— Ты боишься того, что тебе будет щипать глаза? — улыбаюсь до ушей.

— Не смейся. Иначе я…

— Не открывай! Пена вниз ползёт! — вскрикиваю, обманув наёмника и целую его твёрдые напряжённые губы.

Он немного оттаивает, но самую малость. Гранит!..

Поэтому я не спешу смывать пену с его волос, но наношу на мочалку гель для душа и методично намыливаю тело Бекетова. Сначала каменные, широкие плечи, потом грудь и твёрдый, стальной пресс. Сердце снова начинает стучать учащённее, когда я приближаюсь пальчиками к мужскому паху.

— Мой меня, а не пытайся возбудить ещё раз, — предупреждает Бекетов, словно угадывая мои мысли наперёд.

— Надо же, а я хотела немного поиграть с твоим членом, — говорю дрожащим голосом, покраснев до кончиков ушей.

Бекетов мгновенно приоткрывает один глаз, прицельно смотря мне в лицо.

— Ты чуть от стыда не сгорела, когда сказала это вслух, — выдаёт с ухмылкой. Снова закрывает глаза. — Мне понравилось, как это прозвучало.

Ух.

Хоть в чём-то ему удалось угодить.

— И заканчивай меня гладить. Тебя тоже нужно вымыть, грязнуля.

Приходится повиноваться его приказу. Я тщательно смываю пену с Глеба, но он сам ещё две или три минуты находится под струями душа, прежде чем перехватывает управление и принимается мыть меня.