Купол изгнанных

– Зачем?

Первый фамильяр уставился на нее глазами Кирилла и ответил так, словно ему приходится объяснять очевидные вещи:

– Так весело же!

Тина сначала оторопела, но потом, подумав, оценила. Наводить страх на того, кого ненавидишь, помучить его – да, в этом что-то есть.

– Не думала, что, выкинув тебя из этого мира, оставили канал для сообщений.

– Мне и не оставили. Просто никто, ни они, ни я, не знал, что через потомков инициев можно держать связь с миром. Я обнаружил это совершенно случайно; уверен, они даже не догадывались о такой возможности.

– Кстати, а почему вообще инквизиция решила тебя выкинуть? Вы же вроде были приятелями. Ну хорошо, – поправилась Тина, – если не приятелями, то соратниками, коллегами. Ты рассказывал, что это ты стоял за началом организованной охоты на ведьм.

– В какой-то момент инквизиция осознала, что я слишком опасный союзник. Если их настолько пугала сила ведьм, что они от них избавлялись, что уж говорить обо мне! У меня же не просто колдовская сила, я – порождение этой силы.

– И они сумели выкинуть тебя обратно туда, откуда тебя когда-то вызвали.

– Не настолько далеко, – довольно улыбнулся Первый фамильяр. – Они смогли оттеснить меня на границу между нашими мирами; я не был в полной мере ни там, ни здесь. Это тоже одна из причин, по которым мне удавалось следить за этим миром.

– Халтурная работа для инквизиции; я думала, они все решали кострами.

– О, не стоит их винить. В конце концов, они в большинстве своем не обладали силой, нужной, чтобы справиться со мной. Поэтому для исполнения их решения инквизиция привлекла других.

– Кого? – удивилась Тина.

Она слушала затаив дыхание и не уставала поражаться, что в ходе каждого разговора с Первым фамильяром она узнавала все новые и нередко шокирующие подробности. Сколько еще ошеломляющих тайн он хранит?

– Колдунов и ведьм, – криво улыбнулся Первый фамильяр. – В обмен на их жизнь. Им даже не пришлось тратить много времени на поиск добровольцев; первые же, кому предложили избавиться от одного фамильяра и избежать сожжения на костре, согласились.

– О… – выдохнула Тина.

Неудивительно, что Первый фамильяр был так доволен дуэлью между цирками, для него это наверняка было некое отмщение за то, что дальние предки циркачей сделали с ним.

– И все же, – вспомнила она главный вопрос, ради которого начала этот разговор и ответ на который так и не получила, – когда ты выберешь себе новое тело, Кирилла тебе тоже придется убить?

– Его – нет, – ответил Первый фамильяр, и у Тины отлегло от сердца. – В нем нет ни крохи силы, она ему не передалась. А раз нет и намека на силу, то нет и власти надо мной.

Тина постаралась перевести дух как можно более незаметно.

– Ты здорово привязалась к этому маленькому идиоту, да? – вдруг спросил Первый фамильяр, поразив Тину; она-то была уверена, что он не заподозрил о ее тайных мотивах.

– Он не идиот, – автоматически сказала она, правда, с куда меньшей яростью, чем говорила это другим обидчикам. Первый фамильяр усмехнулся, и Тина поняла, что выдала себя и подтвердила его подозрения. И все же она еще раз попыталась исправить ситуацию. – Это всего лишь заложенные в нас инстинкты. Ты сам говорил, что, как только мы обретем полную свободу, все вшитые в нас привязанности исчезнут.

– Твое беспокойство о нем по силе превосходит просто заложенные в нас инстинкты. Твоя связь с ним – не связь фамильяра с его новой семьей, а подлинная привязанность. Ты становишься очень похожа на человека.

– Я думала, в этом вся суть, – проворчала Тина; ей не нравилось, какое направление принимает беседа и то, что приходится оправдываться. – Пробраться в этот мир, чтобы получить возможность, которой у нас нет там, – прожить настоящую человеческую жизнь. Эмоции и привязанности – часть ее.

– Не всегда лучшая, – заметил Первый фамильяр.

– Не всегда, – согласилась Тина. – Но когда ты испытываешь хорошие эмоции, они так глубоки и так наполняют! И ради возможности ощутить их стоит получить в нагрузку и плохие.

Некоторое время Первый фамильяр пристально смотрела на Тину, а потом поцокал языком и покачал головой:

– Хорошо, что уже совсем скоро с твоим иницием будет покончено. То ли она так сильна, то ли ты так слаба, но связь с ней делает тебя удручающе похожей на человека.

Тина понимала, что сказанное Первым фамильяром – однозначно не комплимент, но почему-то для нее его обвинение вовсе не прозвучало как нечто, чего стоит стыдиться.

«Возможно, я и правда слишком сильно стала похожа на человека», – подумала Тина и по-прежнему не нашла у себя в душе ни стыда, ни сожаления по этому поводу.

* * *

И снова труппы всех пяти цирков стояли в тишине на огромной арене, потрепанные, измученные и заметно поредевшие, ожидая решения, приговора цирка. Джордан выглядел довольным, «Обскурион» с «Инкогнионом» вели в страшном счете с перевесом в три очка; черный и красно-черно-белый цирки, хоть и не менее уставшие, чем соперники, были полны радостного предвкушения.