Купол изгнанных

Хотя… а откуда это ему досталось? Не просто же само собой взялось! Фамильяр получил все это от него, от Фьора! Значит, и у него были все эти качества! Просто он их либо не замечал, либо похоронил под грузом жизненных обстоятельств, решив, что в таких условиях просто не может их развить. А вот фамильяр не терял времени даром и с толком использовал все унаследованные или, вернее сказать, украденные внутренние ресурсы.

Хрипы Дэнни будто отошли на второй план, Фьор их слышал, но они превратились в фоновый шум и больше не призывали к немедленным действиям. Чем дольше Фьор смотрел в лицо своего фамильяра, тем больше видел в нем себя. Того, каким он мог бы быть. Таким, каким он еще будет, когда вернется обратно в этот мир.

– Ты – это я, – тихо сказал Фьор, не особо думая над тем, откуда у него берутся эти слова, они просто приходили к нему, и он выпускал их в этот мир.

Фамильяр резко вскинул голову, руки на горле Дэнни дрогнули.

– Ты – это я, а я – это ты, – более уверенно произнес Фьор, делая еще один шаг вперед.

В глазах фамильяра – чуть припухших графитово-серых глазах – загорелся огонек тревоги.

– Я не ненавижу тебя, – продолжил Фьор и сделал еще один шаг. – Я не боюсь тебя.

Фамильяр отпустил горло Дэнни и медленно поднялся на ноги. Шут захрипел, откатился в сторону и, встав на четвереньки, тяжело закашлял.

– Ты – не мой враг. Ты – не мой антипод. Ты – не лучшая версия меня.

Каждая фраза сопровождалась шагом вперед, от каждой фразы фамильяр все больше бледнел, и взгляд становился все более загнанным. Он дернулся, будто пытался отступить, но так и не сдвинулся с места.

– Ты – это часть меня самого. Часть, которая всегда была во мне, но которую я боялся выпустить на свободу, и она вырвалась сама.

Теперь Фьор подошел вплотную к своему фамильяру, они не сводили друг с друга взглядов. И чем больше Фьор смотрел на своего фамильяра, тем меньше видел его, и тем больше – себя.

Да это и был он!

– Я принимаю тебя, – сказал Фьор, сократил те немногие оставшиеся между ними сантиметры расстояния, обхватил своего фамильяра и прижал к себе. – Ты – это я. Возвращайся.

И фамильяр вернулся. А Фьор его принял.

Фаерщик открыл глаза и встретился взглядом с Ковбоем.

– Я как будто увидел в нем себя, и мы вроде как стали одним целым. Но я – это по-прежнему я. Правда, теперь немного другой. Немного больше такой, как он, – сказал Фьор и сам поморщился от того, как неуклюже и беспомощно звучали эти слова и как они не отражали даже и десятой части всего того, что произошло.

Ковбой напряженно хмурился.

– Откуда ты узнал, что можно так сделать?

– Я не знал, – развел руками Фьор, а потом вдруг задумался.

Да, он совершенно не думал об этом в тот момент, но сейчас, оглядываясь назад, понимал, что где-то слышал о чем-то подобном. Но где? От кого?

В воздухе появился тонкий запах паленых трав, а вслед за ним – Те. Проходя мимо, он замедлил шаг и, поймав взгляд Фьора, удержал его, а потом едва заметно кивнул и улыбнулся раскосыми черными глазами, которые на миг превратились в хищные, желтые глаза ягуара и снова стали человеческими.

И будто последняя часть головоломки встала на свое место.

– Я что, теперь тоже нагваль? Как ты? – недоверчиво спросил он у Те.

Оборотень-капельдинер усмехнулся.

– Чтобы стать нагвалем, ты должен родиться под определенной звездой и с младенчества видеть своего животного двойника во сне, – сказал он, извлек откуда-то трубку и стал неторопливо, будто у него было все время в мире, ее раскуривать. – Связь с ним возникает с первых дней и крепнет с годами обучения под руководством опытного шамана или другого нагваля. И так до тех пор, пока вы двое не научитесь существовать попеременно и одновременно.

Те затянулся. Фьор и Ковбой оба терпеливо ждали, зная, что торопить его бесполезно.

– Ну и еще тебе надо родиться в одном из племен Первых народов, – хитро добавил Те и почти улыбнулся. – Так что нет, ты не стал нагвалем. Но природа мистических двойников схожа, и ты сумел понять, что вам необязательно существовать отдельно. Отдельно вы – словно частички одной души; каждой чего-то не хватает для того, чтобы стать целым.

– Это что же выходит, каждый человек в мире – неполный, потому что не соединился со своим фамильяром? – нахмурился Фьор.

– Далеко не у каждого человека есть фамильяр, – напомнил Те. – Как и далеко не у каждого из моего народа есть зверь-двойник. Но если тебе выпало родиться связанным с тем миром, то – да, часть тебя всегда там. Если только ты не найдешь ее и не примешь в себя.

– Ты понял? – хмуро обратился Фьор к Ковбою.

– Почему ты спрашиваешь меня?

– Потому что ты фамильяр; разве вы не знаете вот это вот все?

Ковбой задумчиво покачал головой; казалось, мыслями он был где-то далеко, и, похоже, эти мысли его не слишком радовали.

Некоторое время Те изучал Ковбоя своим обычным нечитаемым взглядом, а потом вдруг торжественно закивал и изрек, обращаясь к небу:

– Теперь я понял, для чего ду́хи моего племени увели меня так далеко от нашего народа. Я должен был быть здесь, в этом месте и в это время.