Купол изгнанных

Кристина оценивающе посмотрела на Ковбоя. Он один из немногих в цирке обходился без грима, и потому бледность на усталом лице и темные круги под запавшими глазами были особенно заметны. Кристина смотрела на него и думала, что, несмотря ни на что, в глубине души до сих пор не воспринимала его фамильяром, ведь сначала она узнала его как человека. Как человека, который удивлялся, услышав, что она сама написала свое цирковое имя на грифельной доске, который неожиданно подмигивал ей прямо перед первым нападением гончих и провожал ее за пределы защитного купола в ночь цирколуния… Как человека, который помог получить афишу, когда обнаружилось, что принтер разбит.

– А ты что, бессмертный? – спросила Кристина и усмехнулась, уловив иронию в этой формулировке; забавно задавать такой вопрос тому, кто живет на свете уже несколько веков. – Ты думаешь, тебя цирк не удалит, потому что ты фамильяр?

– Не знаю насчет фамильяра. – Ковбой беспечно пожал плечами. – Но если ты права в своем предположении, то удаление мне не грозит, ведь я очень далек от того, чтобы сдаться.

– Прибереги пока энергию, – покачала головой Кристина. – У меня есть еще одна идея.

– И кого ты собираешь выпускать? – выразительно обвел он рукой лежащих вповалку циркачей.

– Себя, – просто ответила Кристина.

– О… Придумала номер?

– Еще нет. Буду импровизировать.

Взгляд Ковбоя посерьезнел.

– Ты уверена?

– Про номер – нет. Но я уверена, что сейчас, когда никто больше не может выступить, на арену должна выйти я. Во-первых, я – директор цирка. Во-вторых, это из-за меня мы все сейчас здесь, из-за меня и моих безумных идей.

– Идеи остаются безумными только до тех пор, пока не воплощаются в реальность. После они становятся дерзкими, амбициозными и гениальными ходами, которые принесли успех.

– Надеюсь, хоть кто-то из нас доживет до этого чудесного преображения из «безумной мечты» в «дерзкий и успешный ход», – усмехнулась Кристина и, как это уже вошло у нее в привычку, выглянула на арену.

«Инкогнион» заканчивал хорошо срежиссированный групповой номер велофигуристов, выполнявших головокружительные трюки на велосипедах самых разных видов, от самых первых, с огромными передними колесами и маленькими задними, до тандемных, одноколесных и даже вполне современных.

Трое директоров этого цирка оказались велофигуристами и участвовали наравне с другими циркачами. Кристина не видела выражений их лиц и не могла судить об их настрое, поэтому, когда в самый разгар номера одна из них, кажется Экс, исчезла, это стало для Кристины неожиданностью. А ее удаление, похоже, подкосило напарниц, потому что с того мига выступление посыпалось, а затем одну за другой удалило двух других директрис.

Кристина немедленно нашла взглядом сидевших в темноте цирковых. Так и есть, их осталось трое, пропал великан.

Избежавшие удаления велофигуристы «Инкогниона» вернулись за кулисы и со стоном рухнули на пол практически там же, прямо у занавеса.

Очередь «Колизиона».

Глава 23

Не оглядываясь назад, чтобы не увидеть чей-то взгляд, – того же Арлисса или Ковбоя, – и не передумать, Кристина шагнула на арену. Она не чувствовала ног, голова стала легкой, будто невесомой, а в ушах зашумело – то ли от усталости, то ли от волнения, то ли от нервного напряжения.

Щурясь в ярких лучах прожектора, Кристина посмотрела на цирковых, сидевших все так же, в верхнем ряду пустого зала. На этот раз ей удалось перехватить взгляд Апи, и она ему подмигнула.

Кристина понятия не имела, что собирается делать, но сейчас ей было все равно. Если надо, она будет кривляться; если надо – танцевать. Вот сейчас она дождется музыку и что-нибудь под нее исполнит. Неважно что! В конце концов, сейчас уже очевидно, что эта дуэль вовсе не состязание в мастерстве или в способности пронять зрителя, это проверка силы духа. И она, черт возьми, покажет эту силу. Силу, о существовании которой в себе еще недавно и не подозревала.

Над ареной заструилась плавная, шелестящая мелодия, навевавшая мысли о течении реки. Под такую музыку хочется показать что-то грациозное и красивое. Или же исполнить номер в воде. Вот бы сюда сейчас бассейн или хотя бы огромную прозрачную чашу с водой, которую использовали некоторые обычные цирки, – и Кристина обошлась бы безо всяких мистических сил, а своими собственными, накопленными за годы тренировок в команде по синхронному плаванию.

Музыка набирала силу и глубину, и Кристина поняла, что должна начинать представление – прямо сейчас! Но прежде чем она успела придумать, что же ей делать, случилось нечто невозможное – из пустого зрительного зала появился человек. Кристина видела, как он спустился между рядами, а затем вступил на арену.

Лучи прожекторов били прямо в лицо, и она не могла рассмотреть незнакомца. Он подошел к ней и встал рядом. Теперь Кристина видела его силуэт и лицо в профиль, и что-то в накинутом на плечи плаще и в хохолке волос на голове казалось ей смутно знакомым.

Мелодия воды постепенно затихала, сменялась на музыку вьюги и набирала новую силу. И вот вдруг раздался гудок поезда.