Купол изгнанных

Про Первого фамильяра и говорить нечего, к нему незаметно не подберешься, он постоянно в окружении хостильеров. Кроме того, о его планах Тина и так уже знает: стравить между собой директоров двух цирков, чтобы они ослабили друг друга, после чего в дело, вероятно, вступят потомки инквизиторов и избавятся от того директора, который выйдет из этой схватки победителем. И тогда все вернется на круги своя, точнее, на круги, которые устраивают Наблюдателей: цирки больше не пытаются ломать сложившуюся систему и продолжают колесить по миру, собирая потомков ведьм и колдунов и помогая таким образом Наблюдателям, как и прежде, держать их под контролем.

Наблюдатели. Вот тот игрок в этой партии, информацию о котором действительно нужно получить. На что они на самом деле способны? Насколько велико их могущество, если даже Первый фамильяр счел необходимым заключить с ними соглашение и принять условие, что они позволят ему остаться в этом мире?

В том, что планы Первого фамильяра простираются куда дальше, чем просто и незаметно жить, Тина тоже не сомневалась; он совершенно однозначно дал понять, что видит в будущем картину мира, где хостильеры правят людьми, а это будет невозможно совершить под пятой Наблюдателей. Значит, соглашение с ними лишь первый этап задуманной Первым фамильяром многоходовки. Именно поэтому было бы неплохо узнать побольше о противнике, – а в том, что Наблюдатели являются их противником, Тина больше не сомневалась. Такая информация, если получится ее раздобыть, и самой ей поможет, и при необходимости станет козырной картой в ее отношениях с Первым фамильяром.

А в самой глубине души – хотя Тина по-прежнему затруднялась определить, есть ли она у нее или же это эхо смешных привычек и убеждений, передавшихся ей от ее иниция, – она хранила еще одну цель. Если Наблюдатели обладают достаточным могуществом, чтобы навязывать условия Первому фамильяру, возможно, они знают, как можно «выселить» его из тела Кирилла. Потребность вернуть брата занозой сидела внутри и не позволяла о себе забыть. И если Наблюдатели знают, как это сделать, что ж, возможно, Тина готова заключить с ними свою собственную сделку. Преданность соратникам – это, конечно, благородно, но ее семья – драгоценная, настоящая семья, то, что составляет самую суть столь желанной всем фамильярам жизни, – это самое важное. Ради нее Тина была готова практически на все.

Она лишь надеялась, что в конце ей не придется выбирать между возвращением Кирилла и обретением собственной свободы от иниция. Это, пожалуй, единственная ситуация, в которой она бы колебалась. Во всех остальных никаких сомнений и быть не может.

Проводить ритуал поиска яггера Тина решила дома. В штаб-квартире постоянно находился кто-то из хостильеров и, конечно же, Первый фамильяр, а ей было совершенно не нужно, чтобы ей заглядывали через плечо.

Отец, как всегда, пропадал на работе, мать еще не вернулась со смены в больнице, и вся тесная квартира была в полном распоряжении Тины. Она прошла на кухню, достала самую большую кастрюлю, плеснула туда немного воды, бросила по щепотке земли и соли, поставила на огонь, дождалась, когда повалил дым, и начала поиски яггера.

К ее собственному удивлению, тот обнаружился неожиданно быстро. И в том самом месте, куда хотела отправить его Тина, – у Наблюдателей!

Что ж, это упрощало дело! А может, наоборот, усложняло…

– Что им от тебя надо? – обратилась Тина к поднявшейся из дыма призрачной фигуре.

– Они хотели узнать, кто меня вызвал и для чего, – ответил яггер.

Даже через разделявшее их расстояние Тина почувствовала его внутреннее сопротивление и ярость от невозможности противостоять ее влиянию и на миг ощутила удовлетворение, порочное, темное удовлетворение от того, что другой человек полностью в твоей власти и бессилен перед тобой.

– И что они от тебя узнали?

– Все.

– А конкретнее?

– Про тебя. Про то, зачем ты меня вызвала. Про то, что произошло в «Колизионе».

– Почему они тебя не отпустили?

– Не знаю.

Тина почувствовала холодок от неприятной догадки и торопливо прощупала свою связь с яггером. Нет, та была нетронута. И все же Тину не оставляло беспокойство. А не играют ли с ней? Вдруг Наблюдатели перехватили ее связь с яггером, и теперь это они им управляют, а ей лишь позволяют думать, что она по-прежнему его контролирует? А сами в нужный момент используют яггера против нее? Или, может, не против нее, но так, что она, сама того не осознавая, будет поступать, как им надо, превратившись в невольную пешку в их игре?

«Поздравляю, у меня мания преследования», – констатировала Тина про себя и поморщилась. Жить настоящую жизнь это, конечно, прекрасно, но сколько же в ней досадных сложностей! И бо́льшая часть из них – в собственной голове.

– Возьми нож и порежь себе ладонь, – приказала Тина.

– Зачем? – спросил яггер.