Купол над бедой

   Двадцатого июня был летнепраздник, за сутки до которого Алиса так удачно покурила на пирсе. Двадцать первого все отсыпались после ночи прогулок с танцами и салютом. А к вечеру администрация как раз оказалась в курсе реакции горожан. Димитри вздохнул: "Ну, значит, идея была преждевременной" - и предложил, раз так, продолжить узким кругом, не ставя местных в курс дела, чтобы не пересекаться с их траурной датой и не действовать им на нервы дополнительно.

   И все это время Димитри вел активную переписку и переговоры с Исианом относительно судьбы Алисы, так что был занят очень плотно. Вейлин справился сам и считал себя молодцом. Димитри, закончив с Медуницей, зашел к нему и, рассказав об итогах переговоров, предложил готовиться к совместному докладу императору и Академии не позже начала местной осени. Изменения действительно были очень серьезными, и молчать о них дольше было по крайней мере невежливо, а до этого времени было бы очень неплохо привести в порядок хотя бы основную часть текучки. Вейлин согласился - и Димитри, не подозревая ничего дурного, начал заниматься давно отложенными планами.

   Четвертого июля у Аугментины появилась статья с биографией капитана байк-клуба, трагически погибшего во время инцидента на Р-23. Кроме него, она упомянула в статье еще двоих. Эти были арестованы, согласно докладу Святой стражи, по подозрению в некромантии. Статья была помечена странной меткой "день святого Марвина". Дейвин не нашел такого святого. Мартин среди святых обнаружился, его день был глубокой осенью, после солнцеворота. Возможно, опечатка, решил он. Конечно, ему бы стоило быть внимательнее, но он был занят: собирался в короткий отпуск во Львов, присутствовать на свадьбе у Женьки и его избранницы.

   А Димитри уже не было в городе. Через пятерик дней после летнепраздника князь отправился в давно запланированную поездку по Озерному краю. Впервые за все время своего пребывания он был в достаточной мере спокоен за Санкт-Петербург и его окрестности. Спецслужбы из местных этой зимой хорошо поработали, так что боевое крыло Сопротивления поумерило свой пыл, ну а оборотни стали достаточно привычной угрозой, чтобы и ветконтроль, и Охотники справлялись с ними без необходимости постоянного личного участия князя.

   По договору с уже не существовавшей Российской Федерацией империи Белого Ветра отошли почти все земли Северо-Западного федерального округа, за исключением Республики Коми, Ненецкого автономного округа и южной части Вологодской области, на востоке которой граница шла по рекам Сухоне и Лузе, сливающимся в Великом Устюге в Северную Двину. Саалан интересовал Великий Устюг, где было несколько достаточно мощных Источников для постоянной работы межмировых порталов, и он достался им вместе с железнодорожным узлом в Сольвычегодске. Димитри изучал переписку, предшествующую заключению договора о крае, и знал, что изначально будущая Московия очень хотела продлить границу дальше на север по Северной Двине, до реки Вычегды, и тем самым оставить за собой небольшой участок юга Архангельской области, что позволило бы им возить грузы из Коми не через территорию Озерного края. Для саалан вопрос казался не принципиальным, ведь путь до Великого Устюга не представлял проблем, но человек, которого вспоминали как Гаранта, сказал "нет", и эти земли тоже достались Аль Ас Саалан. Сейчас, вникая в детали тех давних переговоров, князь удивлялся, видя, как уважительно и бережно отнесся к интересам империи этот человек, бывший самым сложным оппонентом на переговорах об Озерном крае и явившийся причиной промедления с заключением договора на целый десяток местных лет. И насколько дальновидным он был, казалось бы, в незначимых мелочах. Благодаря ему теперь, когда край оказался в экономической и торговой блокаде, именно владение Сольвычегодском, через который шел весь железнодорожный транспорт в Сыктывкар и далее на север, позволило Димитри успешно торговаться с Москвой о послаблениях, просить и получать гуманитарную помощь и даже в какой-то степени диктовать условия сотрудничества. А на западе границу провели сперва по реке Леже до самой границы с Костромской областью, а дальше по привычным для местных линиям административного деления до самой Новгородской области.