Купол над бедой

   Димитри с удовольствием ел сига с яичным соусом, молчал и слушал. Аппетит ему не могла испортить даже мрачная история, излагаемая Вейлином, который, оказывается, и жуя мог говорить так же внятно. В истории были рушащиеся и возрождающиеся империи, гибнущие народы, уничтоженное знание и земля, залитая кровью тех, кто ее пахал и сеял в нее, чтобы новые владельцы могли пахать и сеять без помех. Было порабощение, отмена рабства, возвращение рабовладения в новом виде и война против этой практики - не из уважения к свободе себе подобных, а ради того, чтобы помешать другому получать прибыль. Была кровавая война рабов против господ и новое добровольное порабощение машинами и бывших рабов, и бывших господ. Была война всех против всех, закончившаяся каким-то подобием договоренностей о достойном поведении, но даже этот минимум согласились соблюдать не все. И все это происходило под рукой единого бога, победившего и изгнавшего древних богов.

   - Ну хорошо, Вейлин, - сказал князь, закончив трапезу, - допустим, они таковы. Но в таком случае куда смотрел их бог?

   Вейлин смотрел на князя совершенно спокойно, только в глазах у него блестели зеленые искры. Когда он заговорил, Димитри понял, что ответ на этот вопрос казался ему хорошей шуткой.

   - Когда их бог закончил обворовывать и убивать других богов, он принялся за магов. Оно и понятно, князь, никто не любит конкуренции. А когда их бог покончил с магами, его последователи принялись за него самого, а потом и за его пророка, почитавшегося с ним наравне. А потом, князь, они, присвоив себе монополию на чудо, просто перестали колдовать! Вместо магии начав заниматься обычными бытовыми интригами, распространили их от дворцов до лачуг. И назвали это равенством! - когда Волчонок говорил это, глаза его смеялись.

   Димитри поежился и подогрел вино в бокале. А Вейлин, весело блестя ярко-зелеными глазами в начинающихся сумерках кабинета, рассказывал как забавную светскую сплетню историю о том, как бог землян стал единственным богом этого мира, о его победном пути по странам и землям. Димитри с любопытством и легким ужасом слушал, как творилось насилие во имя пророка этого бога, на первый взгляд кроткого и мудрого человека, а на деле - предводителя бунтовщиков и смутьянов. И как земли народов, совсем не знавших о нем, были залиты кровью прежних хозяев и заселены его последователями.

   Подогревая вино в бокале и задумчиво хрустя печеньем, князь слушал рассказ достопочтенного о внутренних распрях последователей пророка единого бога Нового мира. Перед взором его сердца вставали и уходили в серый туман цари, вожди и императоры, иерархи церкви, малые пророки и ученые, рушились и вставали империи, змеями и драконьими хвостами вились границы, и за этим всем он видел, как менялось лицо бога этого мира. И Димитри казалось, что этот бог вряд ли договорился со своим пророком после того, как тот закончил свои земные дела и они продолжили спор, который длился в два раза больше, чем жил народ Аль Ас Саалан, и в конце концов бог проиграл, а пророк победил - чтобы проиграть уже людям. Но быть может, думал князь, их пророк этого и хотел, ведь, в конце концов, он за этих людей умер...

   - Таким образом, - продолжал свою мысль Вейлин, - социализм и коммунизм являются новой формой истинного христианства, и именно эти течения наследовали всем учениям древних гностиков, катаров, теософов, иллюминатов и прочих местных магов. Советский Союз был страной победившего коммунизма, и Озерный край был частью Советского Союза.

   Димитри вздрогнул, отставил бокал и внимательно посмотрел на Вейлина. Тот пожал плечами:

   - Поверь, князь, я не сам это выдумал. Коммунистов и социалистов так описывали все: и последователи, и приверженцы, и враги, и безразличные.

   - Вейлин, но ведь именно они отказывают магии и чуду в праве на существование! Как такое вообще возможно?

   Достопочтенный развел руками:

   - Князь, у меня на руках шесть вариантов описаний этих течений, и в любом другом случае Академия должна была бы немедленно записать их в мистические или магические! Но, - Волчонок слегка нервно засмеялся, - это социализм и коммунизм! И оба эти течения у них тут вообще политика!

   Димитри вздохнул. Не вставая, он открыл дверцу шкафа и отлевитировал очередную бутылку, третью по счету.

   - Вейлин, пожалуйста! Давай ты лучше расскажешь подробности магистру? У меня не хватает осведомленности, чтобы дальше следить за твоими рассуждениями, я могу только оценить размер твоих усилий. И, - князь наполнил бокалы снова, - признаюсь тебе честно, что я восхищен. Это прекрасная научная работа, и я желаю тебе успешно ее завершить. Жаль, что не могу освободить тебе время для этого.

   Вейлин кивнул и отсалютовал бокалом:

   - Встретимся на диспуте в Университете, если ты не против.

   Димитри засмеялся в ответ:

   - Сначала допишем, каждый свое.