Купол над бедой

   Евгений улыбнулся ему:

   - Иди, не бойся, я буду рядом.

   Они вдвоем вошли в этот мир. Мир света, света и света. Мир светящихся киноэкранов, сияющих витрин, уличных светильников, фар автомобилей и поездов, прожекторов театральной рампы и фотовспышек, мигающих огней взлетных и посадочных полос, огненных пунктиров трассирующих пуль Второй мировой, вспышек взрывов и орудийных залпов, прожекторов, шарящих по небу в поисках чужих самолетов, галогенных ламп операционных, мощных подвесных светильников огромных цехов, настольных ламп библиотек и узких ярких ламп-трубок студенческих аудиторий, сигнальных огней высотных домов, переливающихся рекламных табло, мерцающих мониторов и коммуникаторов. Мир свободы, побеждающей любой порядок, ее ограничивающий, и мир воли, превозмогающей любые природные препятствия и человеческие препоны. Мир жестокой наивности и безоговорочного принятия даже в смертельной вражде. Мир бесцеремонности и жестокости, не сравнимой с известными Дейвину примерами, превосходящий эти примеры многократно и во много раз. Мир игры с постоянно меняющимися правилами. Мир, в котором нет и не было места таким, как этот кареглазый и черноволосый парень. Мир, не верящий в Дейвина.

   Когда процесс закончился, Дейвин заметил, что за окном уже успело стемнеть, а огонь в камине начал слабеть. Отпустив руки донора, он растер лицо, возвращая чувствительность губам и коже.

   - Мать-то вашу... - услышал он собственный голос.

   Донор улыбнулся ему:

   - Ну, значит, с речью точно все получилось. А про культуру - возьми мой телефон, визитки там, на столе, если что-то будет нужно, звони, спрашивай. Ты как, в порядке?

   - А ты? - ответил Дейвин вопросом на вопрос.

   Донор посмотрел на него с лукавой улыбкой:

   - Не был ты на пьянках в Доме журналиста, вот что я тебе скажу. Я уж не говорю про ежегодные премии, хотя бы городские, и афтепати после них.

   - Там все так страшно? - засмеялся маг в ответ.

   Евгений улыбнулся в ответ и пожал плечами:

   - Дело вкуса. Пошли посмотрим, как там Гейр.

   Потерявшийся толмач увлеченно мерз в библиотеке у камина такого же типа, как в гостиной, но меньшего размера, над стопкой журналов, заполненных в основном красивыми фотографиями различных пейзажей.

   В прихожей Евгений спросил, верно ли он понял, что визиток у Дейвина нет, и, получив подтверждение, сказал, что будет ждать звонка в течение двух недель.

   Две недели Дейвин не вытерпел. Несмотря на занятость, лютый холод и плохую связь в городских зданиях, он дозвонился Евгению на третий день и приехал с вопросами, пакетом зернового кофе и коробкой печенья. Когда они заметили, что общаются регулярно, был уже апрель. К этому времени они успели сделать уйму полезных и просто интересных вещей. Дейвина покатали в автомобиле донора, а потом посадили за руль и убедились, что да, это знание тоже зацепилось и можно идти сдавать на права. Мечом графа разбили люстру в гостиной у Евгения. Рапиру донора нечаянно воткнули в потолок апартаментов Дейвина в замке в Приозерске. А потом достали ее оттуда заклятьем разделения сред. Модному критику рассказали про магию и Поток. Магу объяснили, что такое электричество. Разобрали останки убитой люстры и исследовали ее устройство. Познакомили Дейвина с лошадьми двух пригородных конюшен, в одной из которых уронили его из седла. Показали землянину рисунки сааланской фауны и угостили его вяленым мясом квама и соленой рыбой из столицы. Накормили сааланца солеными огурцами и салом с чесноком и перцем. Смешали местный коньяк с ддайгским вином несколько раз и пришли к согласию, объявив идею дурацкой. Закопались в библиотеку Евгения по уши и прозевали начало совещания на Литейном, на котором Дейвин должен был присутствовать. Объяснили Евгению, что такое портал и как им пользоваться. Перебрали экспонаты его коллекции антиквариата под беседу о трех эпохах, уложившихся в одно столетие. Покопались в запасе камней Дейвина и забраковали идею использовать хотя бы что-то как украшение. Доказали графу, что коммунизм не религия. Сориентировали журналиста, не чуждого истории, в сакральной природе власти императора Аль Ас Саалан и ее отличиях от магии. Между тем и этим успели проснуться в квартире Евгения и позавтракать в городе, в единственной работающей пышечной. А затем проснулись в апартаментах Дейвина и позавтракали в замке, внезапно с князем. И даже успели пообещать тому несколько разговоров с Евгением о том, что такое местный этикет и как понять, что и почему от него хочет служба протокола. Но это было уже ближе к весне, и не календарной, а реальной.