Купола, дворцы, ДК. Судьбы и смыслы архитектуры России

Концепция нации-государства – идея, что говорящие на одном языке люди должны жить в границах одного политического образования – родилась только в XIX веке. До этого государства строились на основе принципа лояльности тех или иных групп населения (социальных, племенных, языковых и религиозных) конкретному правителю. Затем одни государства были переформатированы, а другие созданы впервые на основе нового принципа доминирующей нации с доминирующим языком. Эти изменения сопровождались появлением больших исторических нарративов, в которых «государствообразующим» народам стали приписываться черты цельной группы, общего «национального характера», исключительной древности и исконности пребывания на конкретной территории. Не получившие государства народы в свою очередь начали добиваться признания как минимум своего автономного статуса, а желательно и государственности. По умолчанию и искусство на территории национального государства стало «записываться» за одним народом и носителями одного языка.

Весь этот комплекс идей подвергся острой и справедливой критике в последние десятилетия. В современных научных исследованиях обычно делается акцент на том, что нации, народы и государства – это социальные конструкты, которые возникают в результате консенсуса определенных групп населения и могут быть постепенно переформатированы при их согласии. Это не значит, что такое конструирование происходит мгновенно, развивается в какую угодно сторону и т. п. Смысл в том, что на протяжении длительных периодов времени народы и государства могут трансформироваться, менять имена и объединяться с соседями. От них нельзя требовать каких-либо общих свойств и черт, которые были бы им присущи в течение всей истории. Поэтому и национальное искусство (музыка, литература, архитектура) также не обязано обладать какими-либо постоянными характеристиками – и на практике почти никогда ими и не обладает. Мне известно только одно исследование, где был поставлен вопрос о конкретных формах национального искусства. Речь идет о небольшой книге «Английскость английского искусства» Николауса Певзнера. Покинувший нацистскую Германию и ставший ведущим британским искусствоведом, он попытался выявить то общее, что было в английском искусстве на протяжении истории, независимо от смены стилей. В результате, как мне показалось, ему удалось выявить лишь определенную общность подходов, но не конкретные формы. Мой опыт размышлений над русской архитектурой, представленный в книге, также приводит к отрицательному ответу на этот вопрос. Можно выделить устойчивые формулы для отдельных периодов, но у русской архитектуры нет вообще никаких общих характеристик (подходов, ощущений, идей и отдельных деталей), которые неизменно фигурировали бы на всем протяжении ее истории. Русская архитектура постоянно меняется, очень многое заимствует из-за рубежа, часто возвращается к своему прошлому и берет оттуда те или иные формы.

Разумеется, это все не мешает нам говорить, что русская (английская, армянская, китайская) архитектура существует. Просто не стоит искать в ней какие-то неизменные качества на протяжении всей истории. При этом в каждый конкретный период архитектура определенного региона имеет свои совершенно узнаваемые черты. Пишу здесь именно «регион», поскольку он может совпадать с государством или с территорией обитания носителей какого-либо языка – а может не совпадать. Для Центральной Азии XVI–XIX веков совершенно бессмысленно делить архитектуру на, скажем, узбекскую, таджикскую и туркменскую, так как население было смешанным и жило на территории трех разных государств. А для Персии (Ирана) того же времени можно говорить о персидской (иранской) архитектуре, поскольку она существовала в рамках централизованного государства с одним доминирующим народом и отличным от соседей вариантом ислама (шиитским).

В этой книге, называя архитектуру русской, армянской, бурятской и т. п., я буду иметь в виду ту архитектуру, которая имеет устойчивые узнаваемые формы на отрезке времени минимум в полстолетия (чтобы могла произойти передача традиции между двумя поколениями) и которая развивается на территории, где большинство населения принадлежит к данной нации (народу, этносу и т. п.). Соответственно, география такой архитектуры не идентична территории какого-либо государства, автономии или региона. Обязательность создания ее произведений представителями народа, чье имя она носит, не предполагается.

Имперское и колониальное в архитектуре

Моим принципиальным решением стал отказ от привычной концепции русской архитектуры. Мне важно посмотреть на архитектуру России, не сводя ее только к русской архитектуре.