Куратор

Ди не шокировали эти фантазии, но это были его фантазии, в них не оставалось места для нее, какой Ди себя понимала. Ее собственные фантазии больше сосредоточивались на том, каким она впервые увидела Роберта – с раскрасневшимися от бега щеками, с зажатым под мышкой мячом, обогнавшего других игроков. Ей хотелось, чтобы кто-то хотел ее так, как Роберт хотел убежать от соперников, – эйфорически, ликующе, упоительно. Это ее заводило. Только их самый первый, импульсивный любовный опыт оказался чем-то похожим; потом начало казаться, что Роберт гонится за собой самим и одновременно пытается убежать от себя. У ее лейтенанта было доброе сердце, но в этом отношении он оказался больше мальчишкой, чем надеялась Ди.

Прилавок качнулся в последний раз. Роберт вскрикнул и обмяк.

Ди повернула голову в сторону. Один из кассиров буквально нависал над ней. Зеленый козырек заслонял его глаза, но позволял видеть широкую улыбку.

Δ

За будкой билетной кассы отыскалась дверь с табличкой «Куратор» с облезшей позолотой. За дверью оказался маленький кабинет без окон. Ключ от музея висел на гвозде с обратной стороны двери – неуклюжий, громоздкий, длиной с руку Ди.

Оставив своего лейтенанта в этом жалком офисе, Ди вновь поднялась на пятый этаж, где заприметила воскового сборщика фруктов с торбой из мешковины. Сняв лямку сумки с шеи манекена, Ди вывалила деревянные яблоки к его ногам. Кто-то уже поживился, забрав у сборщика, весь гардероб которого состоял из саржевых штанов и обвислой соломенной шляпы, один стеклянный глаз. Ди почувствовала себя немного виноватой за усугубление и без того нелегкой судьбины манекена. Но если она возьмется за этот музей, сборщик в каком-то смысле тоже будет ее, как и все другие фигуры.

– Я скоро верну тебе сумку и посмотрю, что можно придумать насчет глаза, – пообещала Ди. Рано или поздно она привыкнет к восковым фигурам, но пока казалось неправильным ничего не сказать. В манекенах чудилась та же важность, что и у трупов в открытых гробах: фигуры не казались живыми, но не выглядели и мертвыми.

Ди подошла к окну, заслоненному хижиной, ступая по вделанному в пол участку земли, который под взглядом своей восковой гончей не очень убедительно обрабатывал восковой фермер, державший в руках метлу вместо мотыги. Из окна Ди выглянула вниз, на руины здания Общества. Сверху развалины походили на вспоротый живот. Почерневшие кирпичи, закопченные балки, обгорелая черепица – все смешалось внутри устоявших внешних стен. Глаз различал легкие подвижки в кучах щебня, сыпавшиеся здесь и там ручейки камушков и гипса – пепелище еще не устоялось. На уровне второго этажа из дальней стены торчал обломок пола; под ним Ди узнала эстраду, на которой некогда были выставлены предметы, принадлежавшие кудеснику-иллюзионисту.

На подмостках по-прежнему стоял волшебный шкаф, но дорогая ткань, которой он был обит изнутри, выгорела, и дверца исчезла. Теперь шкаф напоминал черную коробку. От стола с атрибутами фокусника – цилиндром, палочкой, картами и серебряным яйцом – ничего не осталось. Насколько удалось различить, единственными узнаваемыми элементами внутреннего убранства оставались торчащий выступ второго этажа и обгоревший шкаф.

На газоне перед сгоревшим особняком пушистая белая кошка подлезла под косо торчавшую дверь, глубоко зарывшуюся углом в мягкую землю, и принялась тереться о нижний край.

Даже на уровне пятого этажа на стеклах тончайшими волнами осела сажа. Ди воспользовалась собственным грязным отражением, чтобы поправить чепчик.

Δ

Роберт с задумчивым видом сидел на единственном стуле, поставив локти на стол и положив подбородок на сплетенные пальцы. Единственным недвижимым имуществом в кабинете, не считая гвоздя для ключа в двери, был колок для одежды, на котором висел драный твидовый пиджак. Единственным украшением офиса служил ферротип с портретом августейшего отца свергнутого короля, чье правление пришлось на юность твидового пиджака. По причине отсутствия электричества в кабинете куратора не имелось ни индукционного телефонного аппарата, ни провода, чтобы его подключить.

Да, подумала Ди, Национальный музей рабочего давно не видел посетителей. Что-то сталось с предыдущим куратором? Судя по всему, надобность в нем давно минула.

Роберт спросил:

– Дора, ты уверена? В городе множество музеев и библиотек, можем найти что-нибудь поуютнее, где меньше восковых фигур.

Ди ответила, что в этом нет необходимости.

– Этот музей отлично мне подойдет, лейтенант.

Роберт улыбнулся и ударил ладонью по столу:

– Ну, будь по-твоему! Отныне ты новый куратор.

Ди обошла стол сбоку и остановилась над своим лейтенантом.

– Так оно и есть. Почему ты в моем кресле?

Δ

В постановлении, подписанном порученцем Кроссли, Роберт вымарал «Общество психейных исследований» и аккуратно вывел «Национальный музей рабочего». Засим они вышли из здания, затворив тяжелую дверь и заперев ее за собой. Увесистый ключ Ди опустила в джутовую торбу.