Куратор

Однако прекрасное времечко долго не задержится. Каждый день временное правительство печатало новые сводки, обещая, что революция вскоре возобновит свое победное шествие. Даже когда сбежавшие дипломаты разнесли новость о перевороте по всему континенту и там не одобрили случившегося, в результате чего все меньше иностранных кораблей проходили мимо сторожевых башен залива в порты Фейр, даже когда жизнь и торговля на городских рынках практически замерла по причине отсутствия товаров, в сводках утверждалось, что разрозненные части лоялистов вот-вот капитулируют и конфликт будет завершен. Временное правительство уверяло, что съестные припасы и разнообразные товары вот-вот хлынут в город, и пока ему верили: докеры постоянно находились на своих местах в порту, а заводские по утрам по-прежнему приходили на фабричные дворы. Как только обстановка придет в норму, сразу закрутят гайки. Айк про себя радовался, что до сих пор не затянули.

– Мне это не нравится, – вдруг сказала Рэй.

– Чему тут не нравиться?

– У этих возле Тракта целая армия, а у тех, кого отсюда вышвырнули, только по собственному комариному х…ру, так почему все затягивается?

– Какая разница? Пусть себе тянут, а мы пока свои дела сделаем. В сводках пишут – все закончится со дня на день.

– На заборе тоже пишут, только вот за ним дрова лежат!

– Ну, это твое дело, – сказал Айк.

– Написать можно что угодно, Айки, необязательно правду. Слишком уж все легко – от этого становится не по себе. Не теряй нюх, не расслабляйся.

Это уже попахивало оскорблением.

– Я никогда не терял нюха, Рэй. Я не какой-нибудь приблуда. У меня такой острый нюх, что я весь в порезах сверху донизу!

– Уже многих скрали, – проскрипел не просыхавший завсегдатай «Стилл-Кроссинга», сидевший рядом с Айком. Пьяницу звали Марл. Крупный, опухший, с пятнами на щеках, Марл безвылазно торчал в «Стилле». Без него стало бы пусто, все равно что исчезла бы треснувшая барная стойка.

Слева от Марла сидел Элджин, сгорбившись над почти опустевшей кружкой и опустив набрякшие веки. В своих драных фуфайках и заношенных обтрепанных штанах Элджин напоминал бесформенный серый мешок. Он не был таким разбухшим, как его собутыльник, зато с такими же пятнами на щеках. Когда Элджин двинулся на стуле, Айку показалось, что он расслышал бульканье.

– Кха-ха-ха, – закряхтел Элджин. – Эт’ правда.

– Кучера знакомого, – подхватил Марл, – садовника знакомого, молочника опять же. И других еще, много кого.

Элджин кивнул, заходясь в кашле:

– Кха! Кхе!

– Достал уже! – вскинулась Рэй, отвесив ему затрещину. – Нечего тут мокроту харкать!

– Это из него болезнь выходит. – Марл треснул Элджина по спине, отчего тот опасно покачнулся на стуле. – Его даже холера не взяла, скажи, Элджин?

– Эт’ правда, – грустно отозвался Элджин, будто сожалея о таком исходе. Затевать беседы по душам с персонажами, которые большую часть пропитания получали из пивных бочонков Рэй, было неблагоразумно, но Айк не мог унять беспричинной смутной тревоги.

– Вы что, мужики, перебрали? Что за туфту вы несете? Каких еще людей «скрали», кому надо…

– Если за мной придут, смертельного салата в пасть набью! – рявкнул Гроут, заставив всех замолчать. От толчка его тощих коленей стол подпрыгнул, и устричные раковины с тарелки присоединились к своим предшественницам на полу салуна. – Морды расквашу и салатом накормлю!

– Не кипятись, Гроути, – сказала Рэй, мешкотно семеня из-за стойки и останавливаясь рядом с мужем. – Нужды нет. Никто не посмеет тебя отсюда забрать, – и она погладила его костлявое плечо.

Гроут угрюмо заморгал в мутное оконное стекло. Вспышка гнева отняла у него последние силы. Он с усилием засопел.

– Хотят не хотят, а сожрут все до крошки, – пробубнил он.

– Сожрут, сожрут, – успокаивала мужа Рэй, гладя его по плечу.

– Да вы что, сговорились надо мной прикалываться? – снова начал Айк, на этот раз негромко, чтобы не вызвать гнева Гроута. – Молочника у них похитили! Да кому он сдался, ваш молочник?

Это казалось бессмыслицей: без молочника не дождешься молока, зачем его похищать?

Гроут понемногу впал в свой обычный ступор, и Рэй вернулась за стойку.

– Я тоже слышала. Многие поисчезали, кто раньше в богатых домах служил или при прежнем правительстве. Может, сбежали вместе с… – не закончив, она снова отхлебнула виски, перевела дух и поставила бутылку. – Разные слухи ходят.

– Никуда они не сбежали, – вмешался Марл. – Их похитили, и ты это знаешь. И знаешь кто…

– Мне на коленках вас умолять или как? Что происходит?

Рэй и забулдыги избегали встречаться с Айком взглядом – так прохожие старательно отворачиваются при виде похоронной процессии. Айк заметил, как у Рэй на щеках ходят желваки, и его тревога усилилась: не в характере хозяйки салуна было умалчивать сплетни.

– Что-то в глотке пересохло. – Для вящей наглядности Марл провел рукой по губам. От этого движения у него отскочила прищепка подтяжек, и серая лямка уныло повисла. – Купил бы ты мне выпить, сынок, этого нектара, как у тебя и Рэй. Мне и Элджину. А у нас бы, глядишь, языки и развязались.