Курдские сказки, легенды и предания

«Брат мой, я поклялся, что никому не расскажу своей истории, но коли ты мне рассказал свою, то и я сдержу свое слово. Я был эмиром. Был я очень богат, но главным моим богатством были скакуны. И вот каждый день один из них погибал. Сколько ни перебывало у меня конюхов, ни один не смог объяснить, почему они гибли. В конце концов я решил рубить головы конюхам. Многие головы слетели с плеч, но и это не помегло. Скакуны продолжали погибать.

Как-то пришел ко мне один старец и сказал:

— Эмир мой, я возьмусь лечить твоих коней.

Я стал его отговаривать:

— Жаль мне тебя, дети твои малы, да и ты уже стар, лучше тебе не связываться со мной, я ведь велю отрубить твою голову, если ты не справишься с работой.

А он мне:

— Нет, я хочу вылечить твоих скакунов. Ну а найдешь, нужным, вели отрубить мою голову.

Старик занялся своим делом, а утром мне доложили, что опять я лишился одного скакуна. Я задумался и уже хотел было позвать палача. Но старец обратился ко мне:

— Эмир, голова моя принадлежит тебе, мне нечего сказать в свое оправдание. Но я прошу тебя, подожди до утра, а ночью приходи в конюшню и все увидишь своими глазами.

Я удивился и велел говорить правду немедля. Но старец настаивал на том, чтобы я сам все увидел. Еще он посоветовал мне:

— Когда вечером ты войдешь в свою спальню и ляжешь спать, не засыпай, а прикинься спящим, если жена твоя поднимется, оденься незаметно, возьми свою саблю и ступай за ней.

Долго я просил его рассказать всю правду, но старик все стоял на своем.

— Хорошо, ― наконец согласился я.

Вернулся я вечером домой, лег в постель, а жена уже спала. В полночь смотрю ― жена встала с постели, оделась в мужскую одежду, взяла саблю, щит и вышла из дому. Только она вышла, я следом за ней. Она направилась в сторону конюшни, но я обогнал ее, вошел в конюшню первым, спрятался, а тут и жена вошла. Вывела она коня, оседлала его, ударила два раза плеткой старика и ускакала в пустыню. Едва успев оседлать коней, мы с конюхом погнались за ней. Долго скакали мы за моей женой, кони стали выбиваться из сил. Наконец в пустынном, незнакомом месте она остановилась, отпустила коня и стала спускаться в овраг. Мы тихонько последовали за ней. И тут мы увидели в овраге черного арапа с толстыми губами, который жарил газель на костре. Увидев друг друга, они обнялись. Жена сказала: «Дорогой мой, повелитель мой, я так соскучилась по тебе, весь вечер о тебе одном думала». Ужас охватил меня, я прямо оцепенел. Старик вывел меня из этого состояния:

— Если ты эмир и настоящий мужчина, докажи это! Прояви свое мужество и покажи, как ты владеешь саблей. Иначе нам не вырваться отсюда.

Неслышно подошел я к ним сзади и, как велел мне старик, четыре раза ударил арапа по голове. Жена моя обернулась, увидела меня и вскрикнула: „Ты сжег мой дом236, совершил страшное злодеяние! Ах, наступили мои черные дни, теперь вся моя жизнь стала чернее ночи". Она бросилась на землю и зарыдала. Я очень удивился. „Жена, считай, что ничего этого не было и я ничего не видел", ― сказал я ей, желая как-нибудь сгладить все это и не разглашать тайны жены. Но как я ее ни уговаривал, жена кричала, звала на помощь, затем подняла мертвую голову арапа и пустилась в обратный путь. Мне казалось, что по дороге она одумается, выкинет голову, забудет о случившемся. Но, вернувшись во дворец, жена унесла голову на свою половину, а я пошел к себе. Через некоторое время вошел слуга и сказал: „Эмир, ханум зовет тебя к себе". Вошел я к ней, спросил:

— Что скажешь?

— Что ты сделал со мной? Ты сжег мой дом, ты принес мне несчастье, — закричала она и зарыдала над головой арапа.

Я подошел к ней, но она даже не обратила на меня внимания. Вернулся я в диван и только присел, как снова она послала за мной человека. Вошел я к ней, а она опять за свое:

— Ты сжег дом моего отца, ты мне горе принес, ты принес мне черные дни, ах, что ты со мной сделал?

Три раза призывала она меня к себе и каждый раз так причитала.