Курдские сказки, легенды и предания

Мирза Махмуд опять, как и в прошлый раз, оседлал лошака, надел уздечку, подтянул ремни, сел и, гоня перед собой гусей, отправился в путь. И опять его увидели дети и закидали камнями. Мирза Махмуд слез с лошака, поднял комья земли и разогнал их всех. Потом пошел в ущелье, потер друг о друга конские волоски, и перед ним появился гнедой конь. Погладил он его, снял с себя лохмотья, переоделся, спрятал лохмотья под камнем, сел на коня и поехал. Он-то знал, что зеркар опять понесет поднос. Видит ― зеркар с подносом на голове, покрытым чистым платком, идет ко дворцу падишаха.

— Салам-алейкум!

— Алейкум-салам!

— Что это за поднос у тебя на голове?

— Вот надоедный! И вчера меня такой же сукин сын спрашивал. Ты слепой, что ли, не видишь ― это приданое невесты падишаха.

— Ты сам и сукин сын, и слепой вдобавок, ― разозлился Мирза Махмуд. ― Я тебя по-доброму спросил, а ты ругаешься.

Ударил он старика копьем, сбил с ног и был таков. Мало осталось времени у Мирзы Махмуда, скоро проснется Гуля Гульзада и приедет за своей птицей.

Старик поднялся, отряхнулся и пошел дальше. Он отнес поднос среднему сыну падишаха и получил от него хороший подарок.

Увидели сестры поднос и обрадовались:

— Да будут наши головы жертвой Мирзы Махмуда, жив он и выбрался из колодца.

А во дворце уже готовятся к свадьбе. Забили в даф, заиграла зурна, вышли всадники на джрид. Мирза Махмуд тоже среди них и вызывает брата:

— Эй, средний сын падишаха, выходи!

Средний сын падишаха вскочил на коня, закричал:

— Вчера всадник на сером коне ударил моего брата, я должен наказать этого всадника.

А Мирза Махмуд опять подзадоривает:

— Давай, гони быстрей!

А сам, ускакав от брата подальше, вдруг остановился:

— Скачи назад, догоню!

Подскакал Мирза Махмуд, ударил брата рукояткой копья, и тот свалился с коня.

— Держите его, держите всадника на гнедом коне! ― закричали вокруг. ― Вчера всадник на сером коне ударил старшего царевича, а сегодня всадник на гнедом коне столкнул с коня среднего сына падишаха!

Мирза Махмуд опять ускакал. Доехал он до своих гусей, спешился, почистил коня, погладил, поцеловал его в глаза, переоделся, привязал одежду к седлу и сказал:

— Благословенный, возвращайся, когда понадобишься, я позову тебя.

Пусть во дворце бьют в даф, уносят сына падишаха и приводят в чувство, поскольку Мирза Махмуд не нанес ему смертельного удара. Но мы еще ни слова не сказали о Гуля Гульзада.

Сорок дней-и ночей прошло. Она проснулась, огляделась по сторонам, видит: нет ни Шарур-Бульбуля, ни клетки и яблоко ее надкушено, Посмотрелась она в зеркало ― поцелуй горит на щеке.

— Ах, ― воскликнула она, ― да переломится хребет у твоего советчика!

Она вскочила, забарабанила по дафу. Когда собрала все свое войско, отправилась в погоню за похитителем.

Теперь посмотрим, как сложилась судьба Мирзы Махмуда, Вернулся он домой, а старик опять лежит в постели.

— Отец, что с тобой опять случилось? ― спросил он.

— Отойди от меня, плешивый, ― застонал старик.

— Почему? ― прикинулся удивленным юноша.

— Встретился мне сегодня всадник, поздоровался, спросил, что несу, я ответил ― приданое невесты царевича. А он ударил меня копьем, я упал и разбился.

— А может, ты обругал его?

— Я сказал, что он сукин сын.

— Ну, так он не виноват, твоя вина.

Прошло несколько дней, сын везира сказал своей невесте:

— Готовься к свадьбе.

— Хорошо, но сначала принеси мне на золотом подносе наседку с цыплятами. Тогда и быть свадьбе.

— Но кто же их сделает? ― спросил сын везира.

— Сыновьям падишаха золотые вещи сделал зеркар. Пусть и для тебя сделает.

Взял сын везира суму с золотом, пришел к зеркару, поздоровался:

— Салам-алейкум!

— Алейкум-салам, сын везира! С добром ли ты пришел?

— Да, с добром. Я хочу, чтобы ты и для меня сделал золотой поднос с наседкой и с цыплятами, да такой, чтобы курица кудахтала, а цыплята попискивали.

— Сынок, сделать-то я сделаю, но пе в моих силах оживить их, все это в руках божьих.

— Сумел же ты сделать для старшего царевича гончую и лисицу, для среднего царевича ― кошку и мышку, а мне не хочешь? Они могут тебе голову отрубить, а я, думаешь, не могу? Завтра утром чтобы все было сделано, иначе не сносить тебе головы.

Опять в душу старика прокрался страх, не ест он, не пьет. Вечером вернулся домой Мирза Махмуд, смотрит, а на зеркаре лица нет.

— Помилуй тебя бог, отец, что случилось? ― спросил юноша.

— Сын мой, если б не ты, не свалилось бы на меня столько бед! Старший сын падишаха отрубил бы мне голову, и дело с концом.

— Боже милостивый! В чем же дело?

— Ох, не вороши мое горе, ― запричитал старик.

— Отец, бог насылает болезнь, да ниспошлет он и лекарство от нее, что же все-таки случилось?

Рассказал зеркар о своем горе.

— Ну ладно, принеси орехи и золото и будь спокоен, ― заверил его юноша.

Принес зеркар плешивому мешок орехов, а тот и говорит:

— Отец, помни, это дело потрудней прежних. Не дай тебе бог подойти к дверям.

— Сынок, ты только сделай, мы со старухой не будем мешать.

Грызет себе Мирза Махмуд орехи, сколько душа его пожелает, а оставшиеся орехи, скорлупу и золото в землю закапывает.