Куреневский голем (СИ)

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна Куреневский голем

Разбитая кукла в луже на асфальте… Зоя беспомощно пыталась сложить ее части вместе, но у нее не получалось… Сильный ветер трепал волосы. Они лезли ей в глаза, мешали… Темная людская стена колыхалась перед ней, как будто наяву… Все куда-то шли, молчаливые, обреченные, безропотные…

— Держи его крепче, Йося, — оглушительно громко прошептала тоненькая девушка, и ее братишка послушно прижал к себе глиняного человечка. — Все будет хорошо… Просто верь…

Отрывистые звуки пулеметной очереди, крики, плач… Небо потемнело от воронья, и в воздухе стало душно от запаха сырой земли… Почему же он не пришел?.. Зоя верила, сильно-сильно верила, что он придет и защитит ее от этих тревожных снов… Девочка вздрогнула от приглушенного грохота. Она выпрямилась, не заметив, что так крепко сжала осколок куклы в ладони, что по ее пальцам потекла кровь… Сверху ей было видно, как земляная чаша раскололась и начала пузыриться потоками бурой грязной воды, которые обрушились через край и смели деревья, крохотные домики, машинки, человеческие фигурки… Он проснулся… Он пришел за ней… Ее голем нашелся… Зоя счастливо улыбнулась и разжала ладонь, уронив осколок на землю… Тревожно и жалобно забили колокола давно разрушенной колокольни…

Их складывали прямо перед зданием больницы, морг которой уже был переполнен. Перед зданием ждала толпа обезумевших от горя людей, кто-то выл и рыдал, кто-то истерично хохотал, кто-то просто застыл в молчаливом отчаянии, как я. Санитар тронул меня за плечо и виновато спросил:

— Она?

Я кивнул. Лицо Верочки было чуть удивленным, похожим на прекрасную каменную статую. Только статуи не застывают в такой страшной позе, с одной калошей и с сорванной одеждой. Всегда веселая и деятельная, я никогда за ней не поспевал, и в этот раз опоздал уже навсегда…

— Почему без одежды? — спросил я, как будто это имело значение.

Санитар пожал плечами и перекрестился:

— Тебе, милок, еще повезло, что ее целую откопали, — и покосился на прикрытую брезентом кучу изломанных человеческих останков.

— Сволочи, — беспомощно выплюнул рядом со мной старик. — Бульдозеры они пригнали, словно и не людей откапывать, а хлам ненужный… Нехристи!.. А то все гнев божий. Они, ишь, в Лавре трещинки увидали и храм закрыли, а у себя под носом на Куреневке не заметили!

Белый, как лунь, старец перекрестился, его слезящиеся глаза равнодушно смотрели на ряды тел, навечно скованных коркой застывшей пульпы.

— Зайчик Анатолий Степанович? — раздался сухой голос. Передо мной стоял высокий подтянутый мужчина со странными, будто выцветшими глазами. — Старший оперуполномоченный 6-го отдела Управления КГБ майор Кузьмин. Пройдемте со мной.

Я машинально взглянул в красную книжечку и кивнул, безропотно последовав за ним. Но уже дойдя до корпуса желтого дома, я встрепенулся и запоздало осознал страшный смысл сказанных стариком слов.

— Товарищ майор, обождите, как же так?.. Неужели тяжелую технику пригнали? Ведь нельзя, отвалы и так в состоянии предельного равновесия!.. А в воздушных карманах могут оставаться живые!..

Но Кузьмин меня не слушал, он молча шагал вперед, не оборачиваясь и не сомневаясь, что я послушно бреду за ним.

Майор по-хозяйски расположился в чужом кабинете.

— Товарищ Зайчик, что вы делали утром 13 марта? — затянулся он сигаретой.

— Был на работе. Скажите, что происходит? Я же писал в докладных про аварийное состояние. Вы поймите, опасность все еще сохраняется. Туда нельзя тяжелую технику…

— Причинами аварии занимаются компетентные органы.

— Разве вы не за этим…

— Вы знали гражданку Прокопчук?

— Да, — окончательно растерялся я. — Ее я тоже предупреждал об аварийном состоянии системы водоотведения. Водосбросные колодцы не чистились уже несколько лет…

— Вы с ней конфликтовали?