Курьер

Продолжить тему Fallout–а не получилось. В вагон вошли трое парней одетых в форму. На полицию они были не очень похожи, но поведение соответствовало. Один из них подошёл к группе возглавляемой русским и вежливо, но очень твёрдо потребовал прекратить распитие алкогольных напитков. Второй внушительно стоял сзади, а третий остался у дверей, внимательно следя за событиями в вагоне. Японцы немедленно стали извиняться и выражать сожаление.

Паникующая до этого момента пара, прекратила истерику, и мужик заявил, что это русские во всём виноваты, правда его испорченный английский, мало кто понял. Русский сообразил, что ни допить, ни подраться не получится. Да и с полицией особо не поспоришь, тем белее через переводчика, и с сожалением стал собирать закусь. Однако вмешался тот самый мужчина, очень походивший на военного в гражданской одежде.

— Кто из вас старший? Подойдите сюда! — Приказал он, поднимаясь со своего места.

— Сержант дорожной полиции — представился парень, молча наблюдавший подавления очага пьянства. — Позвольте узнать кто вы? вежливо спросил он.

— Конечно. — Согласился мужчина и достал из внутреннего кармана пиджака красное удостоверение с золотым тиснением иероглифов. Смотрите.

Что там написано точно смог прочитать только тот сержант, но вероятно что–то внушительное, потому что он быстро вернул «красную корочку» обратно и встал по стойке смирно.

— Какие будут приказания?! — Тожественно гаркнул он.

— Не надо так громко. — Мужчина поморщился. — Приказ простой оставьте русского в покое, пусть продолжает.

— Так точно! — И повернувшись к своему подчинённому — Уходим.

— Только заберите куда–нибудь этих двух, жутко надоели. Попросил мужчина, пряча своё удостоверение.

— Так точно! — не слишком громко рявкнул сержант.

— Хорошо, идите.

Парень уважительно поклонился и немедленно отправился выполнять просьбу. Двух, опять начавших паниковать, аккуратно подхватив под руки, любезно повели из вагона, наговаривая по дороге, что там, куда их ведут, им ничего не угрожает. Эти двое несчастных немедленно стали заваливаться и виснуть на руках полицейских. Парни с заметным усилием утащили их из вагона, они, конечно, сильные, но когда тот, кого тащишь, не только не помогает, но ещё и ноги старается поджать, то никаких сил надолго не хватит. Что и произошло — судя по звуку падения и возмущённым крикам, однако назад никто не вернулся.

Русский турист, сообразив, что его не просто так оставили в покое и даже извинились за беспокойство, быстро сложил один и один и, получив неизвестный ответ, решительно встал, намереваясь отблагодарить «хорошего человека». Достав из своей сумки двадцатигранный стакан, он сначала щедро опрокинул бутылку но, бросив оценивающий взгляд на неизвестного, остановившего полицейских, ограничился на половине стакана. Ровной, твёрдой походкой подвыпившего он подошёл и торжественно протянул стакан.

— Вот! От всей души! — очень эмоционально сказал русский.

Мужчина растерялся. Нет, он стал чувствовать себя немного неуютно сразу, как только на свет показался стакан, а вот, что делать сейчас, не мог представить. И то, что один не знал японского, а другой русского, не меняло ситуацию. Однако помощь пришла от мальчика, который ехал в Саппоро.

— Ему нельзя, он на службе. — Сказал он на чистом русском языке.

Все кто был рядом, оторопело уставились на мальчика.

— На службе? Ага?! — задумчиво спросил сам себя русский турист.

Чтобы легче принять решение он зараз выпил содержимое стакана Ага… Ага! За ваше здоровье! — Заявив, он быстро вернулся к своей неистощимой сумке.

Мальчик синхронно перевёл высказывание и все с интересом стали ждать дальнейших событий. Приятель русского туриста, знавший японский, что–то сказал ему. В ответ раздалось удивлённое «еврей?», получив негромкий ответ, задумчиво почесал себе голову, самую макушку. После секундного размышления он принял какое–то решение и отправился обратно, неся с собой полулитровую бутылку с прозрачной жидкостью и тот же стакан.

— Вот! — Протянул он оба предмета. — Будешь не на службе, сможешь выпить.

Услышав перевод, мужчина опять растерялся, виду не показал и, тем не менее, растерялся. Такого с ним не было уже очень давно.

— Я могу отказаться? — спросил он у мальчика.

— Можете. Но лучше не надо — это подарок от души. К тому же двадцатигранные стаканы своего рода предмет культа. — Пояснил тот.

— Это самагон! Сам делал, чистый как слеза! Настоянный на перчиках и берёзовых бруньках! — Сообщил турист самую нужную информацию о предлагаемом в подарок напитке.

Сообщив перевод, мальчик предупредил об очень убойной силе той жидкости и то, что её лучше использовать в лечебных целях.

Встав, мужчина вежливо ответил:

— Я принимаю ваш подарок. — Дождавшись, когда мальчик скажет перевод, убедительно добавил. — Но очень прошу вести себя хорошо.

Русский турист сильно обрадовался, что его подарок приняли, торжественно пообещал — «честное пионерское», что они ещё разок «за встречу, ну и на прощание», а так «ни–ни» пока домой не вернётся.