Курьер

– Ну, здравствуй, герой! – сказал он. – Вот уж не ждали!.. Что ж, раз пришел, раздевайся, проходи, гостем будешь. – Он опять засмеялся и добавил: – Кто старое помянет, тому глаз вон. Катя, – обратился он к дочери, – вот и для тебя кавалер нашелся.

Мария Викторовна с улыбкой протянула мне руку.

– Проходите, Ваня, – сказала она с симпатией. – У нас сегодня гости…

– Вы, как всегда, вовремя, – прервала ее Агнесса Ивановна, но, несмотря на некоторую язвительность своего приветствия, тоже подала мне узкую сухую ладошку.

Я, окончательно потерявшись, пытался возражать, ссылаясь на отсутствие времени, но профессор был неумолим и не желал слушать никаких возражений.

Катя провела меня в гостиную. Там, вдоль одной из стен, стоял накрытый белой кружевной скатертью стол с закусками и напитками.

– У нас а ля фуршет, – сказала Катя, когда мы присели на диван. – Хочешь чего-нибудь?

– Спасибо, я обедал недавно.

– А яблоко?

– Яблоко давай…

Катя подошла к столу, выбрала в хрустальной вазе с фруктами большое красное яблоко и принесла его мне.

– Я не ожидала, что ты придешь, – сказала она. – Ты бы мог позвонить…

– Я хотел, но потом решил, что лучше так… Сразу покончить с этим делом, и точка.

– В общем, правильно, – согласилась Катя. – Очень удачно все получилось.

В дверь позвонили. Из прихожей донеслись оживленные голоса и смех. Появились гости. Солидные, хорошо одетые люди с улыбками здоровались с хозяевами, подходили к столу, накладывали в тарелки закуску. Дамы располагались в удобных мягких креслах; мужчины, образовав группки, беседовали друг с другом. Семен Петрович суетился меж них, разливая напитки. Мария Викторовна занималась с женской частью общества. Агнесса Ивановна восседала в гордом одиночестве, время от времени величественно кивая головой, как бы одобряя и подбадривая гостей. Прозвучали тосты. Сперва общие: «За встречу» и «За дам». Потом частные: «За оплот науки – Семена Петровича!», «За создательницу этого прекрасного стола – Марию Викторовну!» и так далее. Мы с Катей сидели тихо, как мышки. К нам иногда обращались с вопросами. Мы отвечали на них. Как мы учимся? Хорошо. Сложная в МГУ программа? Сложная. Почему мы не кушаем? Мы кушаем.

Все шло своим чередом и не предвещало никаких осложнений. Кто-то предложил тост: «За Катю!» Гости с готовностью сдвинули бокалы, но Семен Петрович остановил их.

– Минуточку, – сказал он, подойдя к нам. – Мне хотелось бы, чтоб этот тост прозвучал так: «За Катю… и за Ивана!» – Движением руки он поднял меня с места и представил гостям: – Вот Иван, самый большой оригинал из всех друзей моей дочери, с кем мне доводилось общаться…

Неожиданно попав в центр внимания, я был сильно смущен и, кажется, покраснел. Гости заулыбались, с любопытством оглядывая меня, словно ожидая, что я немедленно докажу справедливость слов профессора, а одна интересная дама спросила:

– Что же, это тот самый молодой человек, о котором вы недавно так смешно рассказывали?

– Он, он самый, – весело ответил Семен Петрович и продолжал, обращаясь уже ко всему обществу: – Недавно, например, он объявил мне, что сочиняет стихи, и в качестве доказательства преподнес несколько строк из Пушкина. А я, представьте, купился на этот фокус, как первоклассник.

Он хлопнул меня по плечу и захохотал. Гости тоже засмеялись, а интересная дама сказала:

– Да, молодежь нынче любопытная.

– Вот именно, именно, – подхватил Семен Петрович. – Любопытнейшая у нас молодежь. С ней надо говорить, надо общаться!

– Да уж, ты много общаешься! – засмеялась Мария Викторовна. – Только и знаешь, что работа, работа, работа.

– Каюсь, каюсь! – Семен Петрович поднял руки вверх, как будто собирался сдаваться в плен, и, озорно подмигнув мне, добавил: – Поэтому и попал впросак!

– Это действительно так, – вздохнула интересная дама. – Наступает день, когда нам становится трудно понимать своих детей. Вот скажите мне, Ваня, – повернулась она ко мне. – У меня дочь целыми днями слушает этого певца греческого… Как его? Денис Рус, что ли?..

– Демис Руссос, – поправил ее коренастый мужчине со сладким, как сироп, выражением лица.

– Да, да, Демис Руссос, – сказала интересная дама. – Так вот, я спрашиваю ее: «Настя, ну что ты одно и то же слушаешь? У тебя так много других пластинок». А она говорит: «Демис Руссос положительно влияет на женские гормоны». Представляете?

– Ха-ха-ха! – захохотал коренастый мужчина. – Сколько же лет вашей дочери?

– Пятнадцать.

– Ха-ха! Пятнадцать! Молодец! – веселился коренастый.

– Вам смешно, – обиженно продолжала дама. – Но что же это такое?! Ведь у нас роскошная библиотека, много редких и ценных книг. Читай на здоровье! Но она ничегошеньки не хочет… Придет из школы, кое-как уроки сделает, включит своего Руссоса и слушает до вечера.

– Это у них называется «балдеет», – радостно объяснил коренастый.