Курьер-619 (Юпитер – Челябинск)

Тут у них возникла проблема с какой-то торпедой – и они отвлеклись от разговора. Я попросил их откровенно рассказать о той ситуации, в которую они попали, но сеанс связи прекратился. Эти подростки меня заинтриговали, как и их странные радиосигналы…

– В чем же была их странность? – спросил генерал.

– Передача приходила из одного и того же участка неба, словно велась с геостационарного спутника или далекого космического корабля, который медленно менял свое положение на небе. Но была и еще одна странность – капитан этого корабля и его пассажирка говорили по-английски совершенно свободно, но с удивительным акцентом, которого я никогда не встречал, а разных акцентов я слышал за время своей службы в полку радиосвязи предостаточно: от шотландского до индийского и от техасского до пинджин-инглиш.

– Это все интересно, хотя и ничего экстраординарного я здесь не вижу, – вполне возможно, что вы перехватили сигнал с геостационара от пары австралийцев или новозеландцев, – вздохнул генерал, – и я очень надеюсь, что мы не зря тратим тут время.

– Моя антенна направлена на север – геостационары так далеко не заходят, – сказал Белл. – У меня была запись двух сеансов – и я стал их анализировать. Во-первых, я установил, что зона приема медленно передвигается по небу, во-вторых, я определил задержку ответов в радиопереговорах в пять минут двадцать секунд. И это полностью исключало версию о геостационарном спутнике.

– Почему? – спросил майор из состава суда.

– Такая задержка означала, что источник сигнала находится на расстоянии почти ста миллионов километров от нас. А смещение по небу показывало, что он движется с тангенциальной скоростью не менее тысячи трехсот километров в секунду. А если у источника есть сопоставимая радиальная компонента скорости, то полная скорость оказывалась еще больше. Я сделал поразительный вывод, что Джер и Николетта находятся на космическом корабле на огромном расстоянии от Земли. Именно этим и объясняется их равнодушие к предложению помощи – они прекрасно знают, что никто им не поможет. Но им было одиноко на своем корабле, терпящем бедствие, – поэтому они охотно разговаривали со мной. Это был совершенно фантастический вывод, в который я сам не верил. Может, существуют другие причины для задержки сигналов и для медленного перемещения транслятора по небу? Но после удивительных результатов своего анализа я ждал следующего сеанса связи с огромным нетерпением. По моим вычислениям, он должен был начаться на семь минут раньше прошлого сеанса. Он начался на восемь с половиной минут раньше, что означало увеличение скорости корабля – причем значительное. Сеанс начался со следующего сообщения…

Белл замолчал, и генерал его поторопил:

– Мы внимательно слушаем вас, майор Белл.

– Лучше, если вы прослушаете это сообщение сами. Оно записано на телефон, который у меня отобрали при аресте.

Генерал кивнул секретарю суда – и Беллу отдали его телефон. Теодор громко запустил запись, на которой юношеский голос сказал:

– Мистер Белл, вы нам вряд ли поверите, но раз вы попросили выложить все начистоту, то – пожалуйста, скрывать нам нечего. Мы прилетели из системы Юпитера на космическом корабле «Солнечный заяц». Это просто грузовой курьер без пассажиров…

Его перебил девичий голос:

– Всю правду – так всю правду: мы из двадцать третьего века, мой дедушка проводил эксперимент по созданию пространственно-временной червоточины, направленной в прошлое, но тут на нашу экспедицию напали пираты…

– Это была мафия с Весты, – хмуро сказал юношеский голос.

– …и мой дедушка погиб, защищая нас… и отправил нас сюда, в двадцать первый век… – Голос девушки сдавленно замолк, после чего рассказ продолжил юноша:

– Из-за прохода через червоточину наш корабль пострадал – на нем работает лишь один двигатель из четырех, – и это не позволяет нам оторваться от преследователя…

Снова заговорила девушка:

– Да, мы должны сказать, что пираты выстрелили вслед нам ракетой с термоядерной боеголовкой, не помню какой мощности…

Тут включился холодный и правильный женский голос:

– Ракета с радарным самонаведением, МХ-34, мощность термоядерной боеголовки – полторы мегатонны. Ракета тоже пострадала, и ее двигатель развивает только десять процентов своей обычной мощности.

Юноша сказал:

– Энн, спасибо за информацию. Десяти процентов мощности достаточно, чтобы она висела у нас на хвосте, и через несколько дней эта гонка должна закончиться. Только непонятно где…

Девушка снова вступила в разговор: