Курьер. Дилогия (СИ)

   Я помотал головой, и тогда она, не желая тратить время на дурацкие бесполезные споры, попросту вонзила мне пальцы в нервные узлы на запястьях. Я взвизгнул невольно от пронзившей всего меня резкой боли и разжал кулаки.

   - Великий Космос! - выдохнула Шела и принялась яростно срывать с себя куртку.

   Сняв куртку, она, не глядя, швырнула её на один из переломанных стеблей, валявшийся неподалёку, затем быстро начала стаскивать с себя футболку, под которой из белья более ничего не оказалось. Боль моментально отступила, вытесненная одной-единственной могучей мыслью, когда я уставился на то, что вот уже несколько дней не видел и к чему не прикасался. Непроизвольно я громко причмокнул, сам устыдившись этого звука, однако природа упорно требовала своего.

   - Тоже мне больной, - фыркнула Шела, проследив за моим взглядом, и, зардевшись, с треском разорвала футболку. - На такие жертвы ради тебя иду, футболку вон за семьсот кредитов на бинты рву, а ты только на сиськи и пялишься.

   - Это у коровы сиськи, - хриплым голосом возразил я. - А у тебя самая шикарная на свете грудь!

   - Подхалимаж в данной ситуации неуместен, - отрезала она сердито, однако я отчётливо видел, как покраснели кончики её ушей и щёчки. - Вдобавок чего ты там не видел? Лучше иди сюда, буду тебе руки бинтовать.

   - А потрогать нельзя? - ляпнул я, подходя к ней, и тут же получил здоровенный щелбан, от которого у меня в голове аж загудело и зазвенело как в колоколе.

   - Ты совсем дурак, - спокойно ответила Шела, осторожно сдувая и убирая с моих ладоней грязь. - Если бы я тебя не знала, решила бы, что ты озабоченный.

   - А вот нечего было пропадать неизвестно куда на несколько дней, - обиделся я, сжимая зубы, чтобы позорно не заорать, когда она, поплевав мне на ладонь для "обеззараживания" и поправив лохмотья мяса, принялась аккуратно заматывать её лоскутом футболки.

   - Мы с тобой уже говорили об этом, - парировала она. - Давай не будем заново поднимать эту тему, тем более ты так говоришь, будто я предательски сбежала от тебя с любовником, украв вдобавок последний чемодан с картошкой. Или фамильный бабушкин серебряный половник. Или ты думаешь, что только тебе было неприятно одному спать?

   - Извини, - подумав, произнёс я, глядя, как ловко она заматывает мне ладони, как матово блестит в лучах солнца её гладкая шелковистая нежная кожа, как двигаются мускулы, как играют её плечи, как маняще и завлекаюше двигается вверх-вниз, вверх-вниз её божественная... Гм! Усилием воли я заставил свой взгляд сместиться выше и любоваться совсем другими местами.

   - Тебе не было больно? - заботливо спросила Шела, затягивая последний узелок и нежно поглаживая кончиками пальцев мои ладони.

   - Нет, - помотал я головой, осматривая результаты её работы. - Ты же лучшую на свете анестезию на самое обозрение выставила. Какая уж тут боль...

   - Извращенец, - вздохнула она и повернулась, чтобы поднять и напялить на себя куртку. - Как тебя только угораздило?

   - Ну, - пожал я плечами, - не рассчитал немного - сорвался. Самое главное, что ты удачно спустилась.

   - Если падать, так всем вместе... - начала она.

   - Нет, - решительно оборвал я её. - Если уж падать, то только мне. Я в детстве подшипник переварил, теперь у меня "шкилет" из железа, а ты нежная, хрупкая, изящная, мягкая - тебя беречь надо.

   - Сейчас ещё один щелбан дам, - грозно заявила она, застёгивая куртку под самый воротник. - С каких пор это я мягкая стала? Я что отъелась? Потолстела?

   "Великий Космос, - простонал я мысленно и поднял очи горе, - опять её понесло на излюбленную тему!".

   Мысленно перекрестившись, я вздохнул и бросил взгляд на небо, отыскивая солнце, потом вдруг вспомнил, что нахожусь не в очередном временном пласте, а в придуманной сказке, где солнца может и не быть, мысленно плюнул и уже собирался отвернуться, как вдруг...

   Минутку, минутку!

   Я всмотрелся, до боли напрягая глаза, и вдруг совершенно ясно различил то, что ещё секунду назад казалось мне небольшим пятнышком, неподвижно висящим в небе и нарушающим его цветовую гармонию, и от увиденного меня прошиб холодный пот.

   - Прячься! - скомандовал я Шеле и, не дожидаясь, пока она обдумает приказ и сообразит, что делать и что отвечать, схватил её за руку - ладони тотчас пронзила резкая боль, но я сдержался, лишь тихо зашипел себе под нос - и стремглав кинулся в заросли.