Курьер из Страны Советов

Константин Полевой сидел за столиком в буфете, медленно, с удовольствием поглощая сырники и запивая их кофе. В лице его угадывалась меланхолия. В белой рубашке, черном пуловере, наброшенном на плечи, в неизменной красной бандане, он и впрямь напоминал огромного дятла, санитара леса. В этот час Костя был трезв, зол и настроен на конфликт с кем угодно по причине серьезного похмелья. Оставалось дождаться невинную жертву его плохого настроения. Граммов сто коньяка быстро бы все исправили, но взять их было негде. Шеф недавно ввел запрет на алкоголь в буфете в частности и в офисе в целом. Костя такие драконовские меры не одобрял, считал, что алкоголь очень даже способствует творчеству. А под градусом Полевого так и тянуло почесать кулаки.

– Здорово, Федька! – поприветствовал Константин коллегу.

– Мы же, вроде, только что общались… – удивился Федор.

– Вежливому человеку не западло и по пять раз в день здороваться, – буркнул Костик и с напором спросил:

– Что-то я тебя на похоронах Макса не видел?

– Плохо смотрел, – огрызнулся Федя. – я в отличие от тебя гроб нес и венки таскал.

– Эх, Макс, Макс… – внезапно Костик перешел на миролюбивый тон, – кто теперь продолжит его расследование…

– Что-нибудь слышал о его новой теме? – осторожно поинтересовался Федор, чтобы не спугнуть коллегу.

– Знаешь, он ни с кем не откровенничал. Боялся, что у него тему перехватят. Зря переживал. Москва – по сути, маленький городишко, в нашей сфере все друг друга знают. Я совершенно с другого конца про его криминальные раскопки разведал.

– И что теперь? – осторожно просил Федор. – Собираешься заняться его темой?

– Оно мне надо? – усмехнулся Костик. – Чтобы раньше времени в ящик сыграть? Мой формат –посмотреть вечерком футбол по телику. Желательно с пивасиком. Я ведь и в спортивные обозреватели пошел, чтобы в политику не лезть и вокруг сопливых звездочек-однодневок не бегать, интервью у них не выпрашивать. А еще – чтобы криминальную хронику не писать. Я, знаешь, люблю быть на позитиве. Чернуха, Фед, не мой формат.

– И где же ты про новую тему Макса разведал? – спросил Федор, не особенно надеясь на ответ.

– Не упади со стула! – прошептал Костик, внезапно напустив на себя важность, – в Государственной Думе.

– А ты-то что там делал? – искренне удивился Федя. – Ты же о политике не пишешь, сам сказал. Неужели позвали в Думу освещать чемпионат по шахматам среди депутатов или готовить репортаж о том, как Жирик производственную гимнастику в кабинете делает?

– Эх, Федя-Федя… Забыл, что политика – тот же спорт? Наши бывшие спортивные звезды в Думу перебрались по партийным спискам. А там по комитетам и комиссиям уютно расселись. Я в перерывах между заседаниями этих спортивных депутатов на Охотном ряду перехватываю, чтобы насчет интервью договориться или задать пару вопросов по-быстрому. Шеф мне аккредитацию в Думу сделал, чтобы без проблем туда проходить. Вижу слуг народа в буфете или в столовке – прямо как тебя сейчас, за чашкой кофе. Там в расслабленной обстановке и за едой они выбалтывают то, что для наших читателей представляет особый интерес – про любовниц футболистов, про гонорары хоккеистов, ну и все в таком роде. Бывает, даже про политику вспоминают. Про недавно умершего депутата Кузнецова, например, такое говорили!

Костик, поглядывая по сторонам, зашептал Федору о том, что ему удалось разведать в Думе.

Квартира на Юго-Западе столицы,

наши дни

Федору не слишком хотелось звонить вдове Макса Лене, но другого выхода не было. Он сделал глубокий вдох и набрал номер «вдовы номер два», – как цинично прозвали Лену редакционные кумушки.

«Абонент вне доступа», – равнодушно сообщил голос в трубке.

– Придется ехать. – решил Федор и отправился по знакомому адресу. Прежде он не раз заскакивал к Максу и Лене в маленькую квартирку на Юго-Западе столицы. Нередко они отмечали там праздники и дни рождения. Эх, не с тем настроением он раньше туда ездил! Однако делать нечего, жизнь вообще не пряник.

Вскоре Федор стоял перед дверью Лены с объемным пакетом продуктов из супермаркета.

– Круглов, ты? – удивилась Лена, выглянув из-за двери, – а у меня ничего нет. В квартире шаром покати, в холодильнике мышь повесилась…