Курьер. Книга 1 (СИ)

Я покачал головой, пытаясь сложить картинку из разрозненных образов, которые штурмовали моё сознание, пытаясь достучаться до пыльных и нехоженых лабиринтов моих извилин, однако получалось слабо. Особых исторических знаний у меня никогда не было — ну, не складывается у меня с датами и событиями, ещё Ковалёв жаловался на это, когда пытался ознакомить меня с некоторыми историческими фактами, — технических знаний как бы тоже — знания по работе механизмов ОСТ не в счёт — зато гуманитарных хватало с избытком; подгоняемый кнутом собственного любопытства я совал нос во всё, что мне только было интересно, переваривая это и запоминая. Нутром я чуял, что истина эта, забитая, избитая и разбитая истина где-то рядом, лежит, наверняка, неподалёку и насмехается надо мной, зараза, но вот ключа у меня к её пониманию не было, а ключ, я опять же чуял своим сверхчувствительным нутром, лежал в области истории.

До меня донёсся громкий лязг, что-то очень тяжёлое двигалось сюда, проламывая по пути стены домов, невыносимо громко лязгая чем-то, гремело, производя такой же шум, как целый завод по переработке орбитального мусора у нас. До меня не сразу дошло, что стрельба в доме прекратилась, я осторожно высунулся из-за угла и увидел, как выходят, пошатываясь и поддерживая друг друга, двое окровавленных солдат в грязно-белых куртках, своё оружие они закинули на плечи и тащили за собой что-то явно тяжёлое. Вот они вышли на заваленную обломками улицу, расступились, и я увидел, как они бросили на землю извивающееся тело в песочно-жёлтой форме, один из людей снял со спины своё странное оружие, переглянулся со вторым и, не говоря ни слова, обрушил на того в форме несколько ударов прикладом. Брызнула кровь, до меня донеслись приглушенные крики, и тут они оба как с цепи сорвались, принялись избивать его ногами, обрушивая чудовищные по силе и жестокости удары. Я сглотнул подкативший к горлу комок и снова привалился спиной к стене, дрожа от охватившего меня бешенства и возбуждения; лязг раздавался совсем рядом, метрах в десяти-пятнадцати, я краем глаза заметил, как пошла мелкими трещинами стена, которой заканчивался переулок, и в очередной раз отметил странную хрупкость конструкций и их бледно-жёлтый цвет, спрессованный песок под ногами, булыжники желтоватого цвета… Вдобавок тут растут… пальмы?! Где я, чтоб мне на атомы разлететься?! В пустыне, что ли?!

Краем уха я отметил вдруг появившийся и приближающийся уже знакомый дикий, пронзительный свист, и тут вдруг, отвлекая от всех остальных мыслей, у меня в сознании раздался возмущённый до предела вопль Грина.

"Что за манера молчать, когда к тебе обращаются?!" — возопил он гневно, и у меня сразу же заболела голова от его ультразвукового вопля.

— Прости, — буркнул я коротко, вслушиваясь в нарастающий свист — он шёл с неба и шёл… В мою сторону?! — Какая это эпоха, говори скорее!

"Двадцатый век", — с готовностью отозвался Грин.

— Конкретней! — рявкнул я, вскакивая на ноги — свист был уже совсем рядом, вот он перешёл в жужжание, в раздирающий голову рёв мотора, заглушив собой жуткое лязганье и громыхание неизвестного монстра, от которого уже начинала разваливаться на куски стена переулка и стены соприкасающихся с ним домов.

Рёв перерос в стрёкот, я услышал шлепки и глухие удары пуль о камни и землю, внезапно он стих, над головой у меня мелькнула тень…

"Конкретнее — Тобрук 20 июня тысяча девятьсот сорок второго года", — мелькнуло в моём сознании, кусочки мозаики и образов сразу же встали на место, картинка сложилась, и в этот миг раздался чудовищной силы взрыв.

Взрывная волна обрушилась на переулок, размолотив в пыль стену и стены домов, сорвала меня с места и швырнула через всю улицу, окатив всего волной огня и земли, залепив рот, ноздри и уши тучей песка; со всего размаху она ударила мной о стену дома, я почувствовал, как трещат мои кости и глиняные перегородки, и, со страшным грохотом развалив половину стены, ввалился внутрь дома.