Курьер колдуна

— Ну слушай, — развеселилась подруга. — «Дорогой коллега! Передаю вам четыре тома с замечательными стихами древних поэтов илини. Они не уникальны и встречаются в нескольких библиотеках нашего мира, но я смею надеяться, что и в вашей университетской библиотеке займут достойное их место. Ценность их трудно оценить, но уступая вашей просьбе, я укажу, что любой нечистоплотный букинист даст за них несколько сотен золотых, не интересуясь откуда их ему принесли. И прошу отметить, что я не сторонница ваших методов проверки курьеров, но помня, что вы оказывали мне немало услуг, помогаю вам. Кстати, если ваш курьер все-таки позарится на эти книги, то надеюсь, что вам удастся их вернуть. Это, конечно, не утерянные поэмы легендарной Пурпурной Розы из Первой эпохи, но все равно книги ценные, как для меня лично, так и для мировой филологической науки. С наилучшими пожеланиями…», ну и подпись.

Надо сказать, что по мере чтения я даже остановился, потому что до меня стало доходить, что именно только что едва не случилось. Наверняка старый пенёк-библиотекарь, проверяя меня озаботился тем, чтобы и разыскать если что, поэтому и сбегать после ограбления было бы бесполезно. Но я-то ничего плохого не планировал. Но вот. Могли же и отнять эти чертовы ужасно ценные книги!

Наконец я немного пришел в себя и посмотрел в мечущие молнии глаза подруги, которая была просто в ярости, прочитав про проверку. Вздохнул и выдавив улыбку произнес:

— Соли! Я ужасно тебе благодарен!

— С чего бы? — фыркнула драконесса. — Помогла в драке, и только.

— Нет! Если бы эти книги отняли, я бы ни в жизнь не доказал, что не продал их.

— Да ладно! Маги имеют заклинания, с помощью которых отличают правду от лжи.

— Эти заклинания очень редкие, — покачал головой я. — Кто бы стал так стараться ради простого курьера?

— Захотели бы найти книги, в любом случае постарались бы, — не согласилась Соли и усмехнулась. — Я догадываюсь, куда ты клонишь. Что я спасла тебе жизнь, потому что длительный срок в тюрьме похуже смерти. Но нет. Хотя попытка хорошая.

— Нет! — улыбнулся я. — Маг быстро бы понял, что я иномирянин, и у меня в голове портал. Да и нанимал меня Штрессель. А ты рассказывала, что стало с его прежними курьерами. Так что ты спасла мою жизнь!

— А ведь действительно, — задумалась драконесса. — Так что? Получается, что я тебе больше ничего не должна? Ого! Это же здорово!

— И что теперь? — насторожился я, почему-то подумав, что если Соли скажет, что нам можно забыть друг о друге, то это будет… очень печально.

Но девчонка довольно улыбнулась и схватив меня за руки, закружилась вокруг, так что я поворачивался на месте, а она прыгала. И при этом почти пропела:

— Теперь мы можем просто дружить! Я ничего не должна, и ты не должен! Это же просто чудо!

— Только когда мы будем помогать друг другу, не надо навешивать на себя долги, — предложил я, очень довольный тем, что и проблем я сегодня избежал, да и подруга такая весёлая.

— Да, теперь все будет по-другому! — согласно пропела девушка. — Как принято у людей, а не у драконов!

А затем Соли посмотрела на разорванный пакет и деловито произнесла:

— Так, пока лавки открыты, надо купить такой же бумаги, и заново всё упаковать. Лучше будет, если твой работодатель вообще не будет знать о нападении, чтобы не появилось ненужных подозрений.

Мы разыскали нужную лавку и купили кусок весьма дорогой оберточной бумаги. А когда я заворачивал эти чуть не ставшие роковыми для меня книги, подруга, прежде чем сунуть к ним записку, еще раз пробежала её глазами и фыркнула:

— Надо же! Старая карга пишет про утерянные поэмы Пурпурной Розы… А я вспомнила эту поэтессу. И куча её стихов в памяти всплыла.

— Память предков? — улыбнулся я.

— Ну да! — недовольно отмахнулась девушка. — Нет чтобы что-то полезное вспомнилось, а не такая фигня!

— Плохие стихи? — удивился я.

— Страдания влюбленной дуры! — отрезала драконесса. — Даже не проси почитать! У меня язык на такое не повернётся, хотя помню я очень многое. Надо же, кто-то из моих далёких предков был отчаянным романтиком.

— Но ведь если ты помнишь что-то из утерянных поэм или стихов этой самой Первой эпохи, то это же… — задумался я. — Это же золотая жила!