курьер.ru

Находился он в маленьком тамбуре, рядом с входным люком. Справа — прикрытый занавесками проход в салон. У прохода, удивленно глядя на Шинкарева, стояла брюнетка в темно-бордовом костюме — очевидно, стюардесса. У нее была плотная, но стройная фигура с развитыми женскими формами, смуглое овальное лицо, полные пунцовые губы, круглые темные глаза, опушенные длинными мягкими ресницами, и пышные волосы. «Гречанка? В смысле, с Кипра? Пожалуй».

— Калиспера, — хрипло поздоровался Шинкарев.

Греческого он не знал, всего несколько слов.

— Калиспера, здравствуйте, — неуверенно улыбнулась девушка, сразу перейдя на английский. — Вас приглашают туда, — указала в сторону салона, — пройдите, пожалуйста.

Андрей поднялся, поглядел на грязноватую лужицу, натекшую с него на коврик тамбура. Захватив автомат, сделал шаг и остановился на входе в салон, слегка привалившись к стене. В салоне VIP-класса сиденья были расположены просторно, между ними — небольшие столики, за столиками — нарядная, но легко, по-южному одетая публика: несколько дам в открытых платьях и мужчин без пиджаков, с приспущенными галстуками на крахмально-белых сорочках. Все пассажиры только что отстегнули ремни и теперь с изумлением глядели на русского курьера: его широкие босые ступни покрылись засохшей грязью, на короткую изгвазданную одежду напялена еще более короткая военная форма, на груди залитая кровью. Крупные жилистые кулаки — тоже в крови, голова повязана странным зеленым платком, загорелое лицо исцарапано и покрыто длинной щетиной. На автомат и окровавленные руки Андрея дамы глядели с нескрываемым испугом. Заметив это, он осторожно положил оружие на пол и спрятал руки за спину.

Что говорить — не красавец, конечно. Но как заметил Козьма Прутков: «Не каждому человеку и гусарский мундир к лицу». Тем более в таких обстоятельствах.

Ровно гудели турбины, стюардесса, выскользнув из-за спины Андрея, стала разносить шампанское в узких бокалах. Затянувшееся молчание внезапно прервалось несколькими раздельными и четкими хлопками — ладонью о ладонь.

— Браво, Андреас! Вы дошли до цели и даже не оставили свое оружие!

С одного из сидений поднялся господин Димитриадис, одетый в легкие серые брюки и белую рубашку с бело-голубым шелковым галстуком. За столиком киприот пребывал в компании очаровательной дамы — торгового атташе республики Кипр. Андрею показалось, что его знакомый под хмельком.

— Ведь это ваше оружие? — указал Костас на автомат.

У Шинкарева еще не прошел тот звериный накат, который вел его на авиабазу. Сейчас у него появилось желание прикладом врезать этому щеголю в челюсть — то-то кровища брызнет, зубы полетят... Он глубоко вдохнул, закрыв глаза, выдохнул.

—   Не мое.

—   Значит, вы добыли его в честном бою?

—   Можно сказать.

—   Так и скажем. Господа, разрешите представить вам мистера Андреаса Шинкарева, моего российского коллегу и друга, сотрудника фирмы «Лимассол Инве-стментс Лтд». Выдающегося специалиста... в своем роде.

После первого эффекта публика не выглядела особенно удивленной — видно, что Андрея здесь ждали, может быть, не в столь экстравагантном виде. Но мало ли что случается — Восток дело тонкое. За шутливым приветствием Костас успел приблизиться к Шинкареву и, дружески обняв за плечи, вывел в тамбур.

—   Посылка при вас? Больше «хвостов» не оставили? — спросил он быстро и сухо, безо всяких шуток.

—   «Хвостов» не привел... думаю. А посылка ваша — вот она.

—   Знаете, что это? — Киприот забрал коробку.

—   Нет. А что?

—   Ваша жизнь. Объяснить?

—   Ну... давайте.

В тепле глаза слипались, сильно тянуло ко сну.

—   Это часть китайских материалов. Я заявил Чену, что вы,  Андреас, — больше не требуетесь фирме «Лимассол инвестментс». Со всеми вытекающими последствиями.

—   И что?

—   Чен попросил вывезти вас. А в уплату за место на этом самолете передал часть китайских материалов. Так что это — плата.

«Так». Это было сильно, конечно. И все-таки кое-что не сходилось. Значит, он до того понадобился Чену, что тот отдал за его жизнь какие-то секретные данные? Даже не сказав ему лично, не взяв никаких обязательств. Может, это приказал Ши-фу? А ему-то зачем?

—   Чен сам так решил? — спросил Шинкарев.

—   Не сам. И даже, по его словам, был против — сначала. Но потом кое-кто настоял. Некто весьма решительный. Не догадываетесь, кто бы это мог быть?

«Ши-фу? Нет! Крыса... то есть Патриция. Пэт. Черт, как же это...»

—   Вы блефовали? — спросил он Костаса. — По поводу моей ликвидации?

—   Если и так, какая разница? По крайней мере, для вашей женщины разницы не было. Что скажете?

Андрей предпочел бы промолчать. Однако надо было сказать, хоть что-то. И он сказал:

—  Она хороший человек.

Вот что главное. Ничего больше. Интересно, поймет ли его этот грек? Не чурка же он, в самом деле, не пень с ушами! Хотя обаятельные мужчины бывают совершенно нечутки к эмоциям других. Но этот, кажется, понял.

—   Спать хотите? — подчеркнуто буднично спросил киприот.

—   Да, — сознался Андрей. Он был рад закончить такой разговор.