Курганник

– Ого! – вырвалось у Виктора. – И под этим подписалась толпа свидетелей?

Участковый внимательно посмотрел на него:

– Свидетели имеются.

– А я свидетель того, как гражданин Сивый Сергей…

– Сивоненко Сергей Андреевич…

– Да хрен с ним! Сивый подпалил камыш, и ветром огонь погнало на него самого. Короче, Сивый сгорел с машиной по своей дурости.

Калитка во двор распахнулась вновь.

– Гражданин начальник! Что вы с ним церемонитесь? – Пунцовый от гнева татарин лет сорока пяти подступил к Макару, размахивая руками. Еще четверо его соплеменников недовольно гудели позади, и трое остались у калитки.

– Спокойно, Ильяс Эскандерович! – Участковый вскочил с места и преградил ему путь.

– Зотову предъявлено обвинение, и он должен дать показания.

– Э-э-э! Какие показания?! Он чуть не спалил моего сына! – накручивал Ильяс. – Сжег машину – вся деревня дым видела.

Ковалев хотел броситься на защиту друга, но Макар положил руку на его плечо и качнул головой: не вмешивайся.

– О покушении на вашего сына в заявлении ничего не указано, – заметил Евгений Иванович.

– При чем тут не указано? Я вам говорю! Я – отец! – Ильяс обернулся за поддержкой: – Люди! Где справедливость?! Татарин – не человек! Слыхали?!

Мужики подступили ближе к Зотову, бросая в его адрес и адрес властей слова возмущения.

Виктор заметил: еще минуту назад они украдкой улыбались, переговариваясь меж собой, а теперь праведный гнев горел в глазах. Играют в справедливость. Участковый постарается не допустить драки, но все идет к тому. Ковалев встал с лавки, прикрывая друга со спины.

Представление оборвал сам виновник. Макар отстранил участкового и схватил Ильяса за грудки. Неподдельный страх мелькнул в глазах обвинителя, его приятели на мгновение оторопели, а потом скопом вцепились в руки кузнеца, но тот даже не качнулся.

– Хочешь справедливости? – прорычал Зотов в лицо Ильясу. – Тогда пошли к Князю. Или он для Ильяса Меметова не авторитет?

В глазах обвинителя появился испуг, его сторонники быстро пришли в себя, отступили в сторону.

– Ну, что скажете? Вы же мужики! – обратился к ним Зотов. – Князь для вас тоже не авторитет?

Зотов отпустил Меметова, который тут же поспешно отошел к калитке.

– Идем все! – орал Макар, заглушая ропот. – Прямо сейчас! А ты, – он ткнул пальцем в Ильяса, – не забудь своего пацана и свидетелей!

Виктор ожидал попасть в богатый дом, стоящий посреди большого двора, обнесенного высоким забором, – обычный особняк богатого татарина. Однако они с Макаром и участковым доехали на уазике до помещичьей усадьбы и под незамысловатую мелодийку Татьяны Сенчуковой – «Эти глазки – золотые глазки! Эти сказки – золотые сказки!» – поднялись на второй этаж в парикмахерскую.

Топая по лестнице, Ковалев обратил внимание на мозаику на полу холла усадьбы – горгона Медуза! Снова этот лик предстал перед ним. Только эту горгону художник изобразил с человеческим лицом – красивая женщина смежила веки, будто уснула.

Виктор коснулся локтя друга, тыча пальцем в мозаику. Зотов только кивнул в ответ.

На втором этаже они с участковым повернули направо, прошли к двери с вставками из фигурного стекла под скромной вывеской: «Парикмахерская, часы работы…» Ковалев огляделся – слева выкрашена белым деревянная дверь. Стеклянная табличка в жестяных креплениях: «БИБЛИОТЕКА».

– Как говорится, альма-матер, – шепнул на ухо Зотов, завидев интерес друга. – Здесь такие экземпляры попадаются – закачаешься.

– Самая читающая страна в мире, – пожал плечами Ковалев. – Была.

Кривозубый татарин с мясистыми чертами лица, одетый в подрезанный белый халат, встретил их в парикмахерской, как дорогих гостей. Черноголовый мальчишка бойко подставил к низкому столику еще стульев и метнулся за напитками.

Кроме радушного парикмахера, за столом сидело двое парней: очкарик с пухлым лицом и губастый цыган с пышной курчавой шевелюрой. Первого Макар представил как Джорджа, которого в действительности звали Вова Шелевальник. А второго незамысловато прозывали Цыганок – он же Юрик Капустин.

«Конокрады», – вспомнил Виктор, пожимая коричневую от загара ладонь Цыганка, потом пухлые пальцы Джорджа. Именно с ними шептался Зот в ночи, когда отправился на разведку подвала помещичьей усадьбы.

– С чем пожаловали? – улыбаясь, спросил Назим-парикмахер.

– Сивый сгорел, – без вступления ответил Макар, усаживаясь за столик, на котором уже стояли два чайника со свежим чаем и розетка со сладостями.

– Ха! Новости! – фыркнул Цыганок. – Сколько ж можно бухать в такую жару.

При этом он хорошо приложился к запотевшей бутылке пива.

– Не, Цыган, – возразил ему Макар. – Он в натуре сгорел. Дымище видели? Сивый подпалил камыш в Балки-ном озере, а огонь на него попер.

Конокрады переглянулись. Виктор понял, что они знают про степков, но говорить о них не хотят.

– Дурак, что ли? – заметил Джордж.

– Дурак не дурак, а теперь на мне висит его смерть и сожженная машина.

– Чего-то я не вкуриваю, – расплываясь в улыбке, сказал Цыганок. – Каким боком? – Он внимательно посмотрел на Евгения Ивановича: – Гражданин начальник, чё за ботва?