Курганник

Здесь всецело царил туман, сумрак окружил человека со всех сторон. Ажурная, на вид металлическая трава доходила Виктору до колен, то тут, то там из нее вырастали шаровидные кустарники в человеческий рост. А в туманной мгле двигались огромные тени — трава скрежетала, соприкасаясь с боками неведомых созданий, хрустела и трещала под их тяжелой поступью. Один из гигантов прошел темной громадой недалеко от человека — Ковалев с ужасом ощутил дрожь земли, сотрясаемой чудовищем. Серая пелена закружилась вокруг существа, и Виктор увидел в десяти метрах от себя обезьяну в три человеческих роста. Она двигалась медленной слоновьей походкой, опираясь на длинные… Нет, руками это назвать было нельзя. Копыта с тремя толстыми пальцами взрывали землю. Задние короткие конечности очень походили на слоновьи. Из пасти под кабаньим рылом у монстра торчали два саблевидных клыка, загнутые вниз-вперед. Серая шкура бликовала металлом, словно гигант был отлит из алюминия.

Чудовище остановилось, подняло рыло к сумрачному небу и гортанно завыло. К своему ужасу, Виктор услышал ответный вой еще нескольких чудовищ. Ковалева затрясло: он взмок в густом тумане, страх довел едва ли не до паники. Наверняка эти существа не имеют к нечисти никакого отношения, но оттого они не менее опасны.

Новые тени появились в густом тумане, надвигаясь на Виктора. Ковалев попятился, уходя с пути клыкастых монстров… И вдруг почувствовал накатившее тепло. Сухая трава зашелестела под ногами. Ковалев взглянул на ночное небо в поисках знакомых созвездий, облегченно вздохнул.

Глава 28 Забавы неведомых зверей

Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!

Федор Тютчев

Августовская ночь расщедрилась: горстями разбросала бриллианты светил по темно-синему бархату небесного свода, будто гадалка, предсказывающая судьбу по драгоценным каменьям. Сверчки пиликали своими смычками, аккомпанируя ворожбе. Сова-сплюха отозвалась незамысловатой, но будоражащей песней, похожей на звук сонара субмарины. Ночь набирала силу, завлекая в круговорот тьмы всех, кто не сомкнул глаз, кому теперь не будет покоя до самой утренней зари…

Падают с темного покрывала небес драгоценные каменья-метеоры, случайно оброненные гадалкой-чаровницей, даруя людям надежду на мечту. Макар успел загадать. Одна, вторая звезда упала. При таком обилии можно просто сесть и ждать счастья. Зотов усмехнулся — держи карман шире! Он уже дважды шел на курган, и дважды его разворачивали лицом к погосту. Крутят-вертят, как хотят. Озоруют, шельмы, и никто им не указ.

Он вновь повернул к кургану. Присмотрелся: звезда над бугром то исчезает, то появляется. Открылся-таки зачарованный холм! Стела на вершине появилась — звезду заслоняет — значит, и проход есть. Зотов двинулся вперед, забирая все время правее, — может, так удастся выкрутиться.

Дерн под ногами дрогнул, словно где-то ударили в землю огромным молотом. Курганник отступил — это еще что? — потянул из ножен ятаган, левая рука легла на рукоять ножа. Новый удар пришел из-под земли. Дерн в двух шагах от Макара затрещал, вспучился. Рвались корни, сыпалась земля — человеческий костяк вставал перед курган-ником в полный рост. Рванье болтается на бедрах и ключицах, и не понять — гниющая это плоть или остатки одежды. В пустом черепе сверкали красным искры, что-то зашевелилось на животе — ком земли? пучок травы?

Вокруг Зотова в темной массе травы мелькали маленькие красные глазки. Кто-то шуршал, шептался, противненько хихикал, окружая стоящего на краю балки курганника. Земля под ногами поплыла, чернеющая на фоне звезд вершина кургана раздвоилась, звезды переплелись в немыслимые созвездия.

Куда ты попал, смертный? Бойся и беги со всех ног, путайся в лабиринте оврагов, моли богов своих, но знай: никто не услышит, никто не поможет. Мы царствуем в ночной степи!

Мертвяк поднял конечности, сделал шаг к курганнику. Макар отступил. Ему было не по себе, но Зотов уже сталкивался с такой нежитью и бежать не собирался. Он смотрел на дерганье человеческих останков, как на представление с марионеткой. Правда, кукловодов здесь добрая дюжина, если не больше.

Его отступление расценили как испуг. Вновь захихикали, забегали вокруг, стараясь сбить с толку, повергнуть в ужас. Мертвяк гулко заревел, поперхнулся — ком земли вывалился из зубастой пасти. Заревел с новой силой. К идущему от него запаху земли примешивалась вонь горелого, и Зотов понял, чей именно труп размахивает перед ним костями рук.

Вот так, Сивый. Вот так. Нельзя жечь степь — степки́ не прощают. Самого спалят и сделают страшилом для непрошеных ночных гостей.

— Что? Не признали? — усмехнулся Макар, медленно поднимая ятаган.