Курятник в пентхаусе

Я его молча слушал, не возражал, на аборт девушку отправить не предлагал, знал: Паша Марфу больше жизни любит, а она с ним хоть на край света, хоть крокодилу в пасть пойдет. Младенца, который появится, родители обожать будут. Но как им жить? Денег где взять? Ну удерут они, так Сара Яковлевна на ноги всю Москву поставит, найдет сына. У Елизаветы таких возможностей нет, она в милицию кинется, сомнительно, что там зашевелятся. А вдруг найдут беглецов, Павлухе тогда срок грозит. Ситуация типа атас. Павлу было двадцать, он диплом получил, вуз окончил. Поступил в институт в пятнадцать, сразу в школе в третий класс пошел, умный и талантливый. Марфа – школьница, ей четырнадцать, скоро на год больше станет, но не восемнадцать же! Бесполезно говорить: «Девочка в сто раз умнее и образованнее своих сверстниц, она взрослая давно». Не сработает это. Закон есть закон. Любовница несовершеннолетняя? Шагом марш на зону! Елизавета своего добьется! Может, и обойдется, не сядет Павлуха, но Марфу мать точно на аборт потащит. Что делать? Павел решил проблему. Всех подробностей даже я не знаю, в курсе только, что у него был одноклассник, отец которого, уголовник со стажем, был в криминальном мире очень уважаемым человеком. Мендельсон с парнем за одной партой сидел. Ну и помогал тому на контрольных, успевал на математике два варианта решить: свой и приятеля. Авторитет об этом знал, Пашу всегда в своем доме с радостью встречал. Мендельсон к мужчине часто заходил. С одноклассником он особой близости не чувствовал, просто по доброте душевной того за уши по ухабам знаний тащил. А к его отцу он душой прикипел. Интересный дядька, никогда с Павлом о своих делах не говорил, они о литературе и искусстве беседовали. Библиотека у мужика была больше и лучше, чем у Александра Семеновича, Пашка там просто поселился. В театры они вместе ходили, на выставки всякие. Одноклассник Пашки такое времяпрепровождение не любил, он баню и пиво уважал. Когда Александр Семенович умер, уголовный бонза Павлу отца заменил, он искренне парня полюбил, один раз сказал ему:

– Иногда родные дети как неродные тебе, а неродные самые родные.

Когда выяснилось, что Марфа беременна, Паша бросился к своему старшему другу. Тот все устроил, дал адрес квартиры, в ней жила глухая бабка, она ребят пригрела. Потом благодетель паспорта сделал на имена утонувших, только возраст Тамаре прибавили, сказал:

– Павел уже взрослый, имеет право сам решать, где и с кем ему жить. С Марфой сложнее, девочка несовершеннолетняя, и мамаша у нее не в меру активная. Но я улажу дело, документы с данными мертвецов сейчас самое лучшее. Если менты зашевелятся, они вас не найдут, никто, кроме меня, не в курсе, где вы поселились, живете без прописки, покойниками интересоваться не станут, они же умерли! В голову никому не придет, что вы теперь Илья Листов и Тамара Ефимова.

– Спорное заявление, – сказал Иван Никифорович, – но резон в нем есть.

Глава тридцать шестая

– В Совине был участковый, – усмехнулся Виктор, – тот еще Шерлок Холмс. И коллеги из местного отделения ему под стать. Девяностые годы, Интернета нет. Убежавших искать надо по старинке. Авторитет велел Павлу оставить матери записку с сообщением, что он улетел в Америку. Объяснил:

– Если Сара Яковлевна решит тебя искать, то не станет обращаться к местным сыщикам, помчится в Москву, и правда выяснится живо: сын ее границу не пересекал. Но ты совершеннолетний, имеешь право жить, где и с кем хочешь. Из письма, которое для матери оставлено, ясно: сын просто не желает с ней общаться. А вот это уже дело не милиции, внутрисемейные проблемы граждане должны сами решать. Не станут тебя искать.

– Мать только обрадуется, что я исчез, – объяснил Паша, – она всем говорит, как любит сына. Но на самом деле я ей совершенно не нужен. Раздражаю тем, что поздно спать ложусь, по дому хожу. Она говорит: «Ты много ешь». Отец оставил большой капитал, недвижимость, которая сдается. Вроде мы оба наследники, но мне мать заявила: «Сам зарабатывай, деньги мужа только мои». Да я и не хотел лапу в семейную кассу запускать. Мать очень зависит от чужого мнения. Она никому не расскажет, что я уехал, в милицию не обратится. Обрадуется, что я ее оставил, будет рассказывать, что меня в США пригласили, я там миллионы получаю.

Виктор кашлянул.

– Так и вышло, Сара Яковлевна волну не погнала.