Куриловы острова

— А красиво, когда завод в строй вступает. Смотришь и удивляешься — было голое поле, вётлы кое-где на дороге торчали, бурьяном все заросло, а строители пришли — все перевернули: разрыли землю, поставили корпуса, вывели в небо высоченные трубы... Такие, что даже качаются, удивляешься, как они не повалятся. А там, глядь, и дым из труб заклубился, заработал завод... Было безлюдье, и вдруг столько народу вокруг завода собралось. Не успеешь оглянуться — уже и город стоит... Мои папа и мама много их понастроили. Даже не помню сколько.

— И в Китае строили?

— Разве только в Китае? Мы и в Польше строили. Чуть задымили трубы — мы сразу же в Китай переехали.

Миколку конфетами не корми, только бы про дальние неведомые страны послушать!

Вот с таким, как Андрейка, куда-нибудь в путешествие бы отправиться — с таким не застрял бы на этом проклятом острове, который хотя и был назван Куриловым, но вовсе не оправдал надежды Миколки.

— В Индию мне сильно хочется съездить, хоть не надолго. Мама с папой обещали на следующее лето с собой взять. На каникулы... Они у меня такие. Если пообещают, то сделают.

У Миколки даже сердце замерло. А что если бы... Нет, нет, это невозможно!

И вдруг... Миколка даже ушам не поверил:

— Хочешь, поедем вдвоем?

Сердце забилось тревожно, испуганно:

— Да я... Я куда хочешь...

Уснули перед самым рассветом. Миколке приснилось, что они в Индии и что вовсе он не Миколка, а житель непроходимых джунглей, и не рубанком управляет в школьной столярке, а огромным слоном. Слон очень упрямый, а ему надо перенести на строительство много-много досок. Миколка приказывает слону идти туда, где стоит целый лес строительных кранов, а слон знай тянет в противоположную сторону. И он начинает изо всех сил бить слона тяжелым деревянным молотком по голове: стук-стук, стук-стук...

Да это же в дверь стучат. Слышится знакомый голос Марата Ниловича:

— Эй, ребята! Северинов! Курило! Вы здесь?

— Здесь.

Их появление школьники встретили по-разному. Кто со смешком и свистом, кто сочувственным взглядом. Среди тех, кто встретил Миколку с Андреем во дворе школы, были и Конопельский с Масловым.

Миколка подозрительно глянул на Маслова, глухо спросил:

— Твоя работа?

Маслов заорал на весь двор:

— Начинается! Маслов что, в борщ тебе плюнул? На другого кого свали.

А Конопельский, подойдя к Андрею, вполне искренне заглянул ему в глаза и заявил:

— Ты, может, думаешь, что это я? Пожалуйста, не думай. Конопельский до этого еще не дошел. Я все же примат из приматов...

— Я ничего не думаю, — холодно прервал его Андрей.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ, в которой горячие надежды разбиваются о холодное безразличие

Об этом смешном приключении поговорили, поговорили, да и забыли. Оно всегда так: что одному во вред, то другим на потеху. Идет человек по дороге, поскользнется, шлепнется «всем прикладом», а те, кто увидит, хохочут, заливаются. Так и Миколке с Андреем: им пришлось ночью в холоде на стружках дрожать, а Конопельскому смешочки.

— Крысы вас там не загрызли? — все допытывался он.

А когда на другой день ребята шли в мастерскую, он посоветовал им:

— Вы теперь изнутри запритесь, а то опять тараканов кормить будете.

Шутил, посмеивался, будто не он устроил такую подлость.

Андрей на это не обращал никакого внимания, а Миколка, когда остались одни, разошелся:

— Смеется, гад, а кроме него с Масловым замкнуть некому. Думает, я не понимаю, не вижу...

— А может, и не они.

— Они! Бегали за мастерскую курить, вот и увидели. Даже ключ закинули. Хорошо, что у Марата Ниловича другой нашелся.

Марат Нилович охотно консультировал ребят, что и как делать, разрешил продолжать работать в мастерской.

Ребята только советовались с учителем, но все делали сами. Уж больно хотелось им смастерить настоящую раму, которая, на зависть всем остальным, будет вставлена в новом доме.

Многие интересовались их работой. Но друзья неохотно об этом говорили, а то и вовсе отшучивались, приглашали вступить к ним в кружок: приходи, мол, увидишь. Были такие, что приходили. Их не впускали. Надо будет, позовем. Чем они там в мастерской занимались, стало чуть не для всех тайной, кое-кто даже слушок пустил, будто они всамделишную ракету строят, на Луну лететь собираются.

Как-то вечером повстречал Миколка Карину. Хотя было уже поздно, но в мастерской работали, отдыхать не собирались. Им что-то понадобилось, и Миколка прибежал в свою спальню. Карина как раз в это время возвращалась из кухни, там они засиделись, составляя завтрашнее меню.

Девочка была рада встрече:

— Привет, Миколка! Что это тебя нигде не видно?

— Почему не видно? — удивился Миколка. — Я в школе.

— А верно говорят, что вы ракету строите?

— Строим.

— И на Луну собираетесь?

— Собираемся.

— А меня не забудете взять?

— Ты же не помогала ракету строить.

— Ведь вы не позвали.

Миколке было бы приятно, если б и Карина с ними работала, но он ее все же не пригласил. Не девичье это дело — рубанком да фуганком орудовать.

— Поздно, поздно уже. Мы совсем уж заканчиваем. К чужой славе примазаться хочешь?