Куриный бульон для души. 101 история для мам. О радости, вдохновении и счастье материнства

Инструкция включала кормление/сон в период с 6.30 утра до 19.30 вечера. Складывалось ощущение, что малышка читала это. Она точно следовала инструкции, несмотря на пометку «время примерное». Это дитя прожило только четыре месяца, и уже четверо взрослых были готовы делать ставки на нее, называя это расписанием. Отдельные замечания моего сына были классическими приказами «отца первенца».

Какой прекрасный опыт – наслаждаться своей первой внучкой!

«И вот еще что, мама, пусть она иногда плачет». (Какого садиста я воспитала?!)

«Тебе необязательно брать ее на руки, как только она проснется». (Я ждала четыре месяца, чтобы брать этого ребенка на руки, когда захочу!)

«Все дело в дисциплине, и она должна быть с раннего возраста». (Это я слышу от мальчика, которому в пятнадцать лет нужно было предоставить сорок пять логичных причин не ехать автостопом триста миль на баскетбольные соревнования старшей школы.)

В первый день я проснулась в 5.30 утра. Мне пришлось сидеть и смотреть, как она дышит, до 6.45. Дедушка ушел на работу и не мог следить за ее дыханием. По своим причинам он не видел в этом большой потери.

Моя красавица внучка и я прекрасно провели день. Я одела ее в самую лучшую одежду, мы танцевали в гостиной и катались на коляске вверх-вниз по кварталу. Она мило реагировала на всех потенциальных бабушек, которые приходили к нам домой, затем спала большую часть дня, без сомнения, устав быть такой очаровательной.

Она продолжала следовать расписанию. Какой замечательный ребенок!

Какой прекрасный опыт – наслаждаться своей первой внучкой! Взяв ее на руки, я вновь и вновь любовалась ее глазами, доставшимися ей от отца. Они блестели и мерцали при каждом «беззубом» смехе. Я ласково водила носом по ее мягким щечкам и вдыхала сладкий аромат, исходивший от нее. Этот аромат я уже давно забыла и очень скучала по нему. Внучка привнесла новое измерение в жизнь, которое невозможно оценить или объяснить. И все оплошности ее отца, от коликов в животе до битья семейной машины, были прощены.

На вторую ночь ребенок решил проверить, как быстро я добегу до ее колыбели, когда она меня позовет. И каждый раз бабушка падала на пол. Ребенок проснулся в час ночи, голодный. Я покормила ее. Она отозвалась в 2.30, ей захотелось улыбаться и играть. В 4.00 она начала жевать кулачок. Я покормила ее. В 5.00 то, чем я ее накормила, вырвалось обратно, залив всю колыбель. Мы обе проспали ее кормление в 6.30. И я не думаю, что она его пропустила.

Она оставалась счастливой и довольной на протяжении всех двух дней, наслаждаясь статусом «звезды» за пять минут до того, как ее родители вошли в дом. В этот момент она принялась кричать без какой-либо объяснимой причины, разве что забыла о расписании. Ее родители увидели меня: волосы во все стороны, рубашка навыпуск. Я ходила туда-сюда и тихо подпевала. Ее мать забрала у меня драгоценную малютку. Немедленно крик прекратился. Я так и не смогла убедить их, что ребенок не кричал все эти два дня.

Однако я все-таки прошла первый тест по присмотру за ребенком, и они вновь оставили ее у меня. И вновь. И снова. То же самое сделали другие мои дети, и к моменту, когда я достигла седьмой по счету вышины в воспитании внуков, вся моя удача новичка трансформировалась в статус профессионала.

Прошло двадцать лет с тех пор, как я услышала: «Мама, не могла бы ты?..», и мой ответ остается неизменным: «Я готова. Как скоро вы доберетесь сюда?»

Билли Б. Чесни

Сад моей бабушки

Каждый год бабушка сажала тюльпаны у себя в саду и всегда с детским нетерпением ждала весны, когда они покажутся во всей своей красе. В ответ на нежную заботу они распускались каждый апрель и никогда ее не разочаровывали. Но, по словам бабушки, настоящими цветами, украсившими ее жизнь, были внуки.

Я не собиралась быть одним из ее цветков.

Меня отправили к бабушке, когда мне было шестнадцать. Родители жили за границей, когда у меня начался трудный возраст. Я была полна фальшивой мудрости и злилась на их неспособность принять и понять меня. Несчастная и дерзкая, я готова была бросить школу.

Ее слова ударили мне в самое сердце, и я онемела. Они били сильнее тысяч «я люблю тебя».

Бабушка была хрупкой женщиной, заботящейся о своих детях и их еще растущих отпрысках. Также она была наделена классической, старомодной красотой. Темные волосы всегда были элегантно уложены, в ярких голубых глазах светилась энергия и сила. Ее правилом было служение семье, которую она, словно ребенок, безмерно и искренне любила. И все же я думала, что игнорировать бабушку будет легче, чем родителей.