Куриный бульон для души. Счастье в твоих руках! Психотерапевтические истории со счастливым концом

– А теперь мы просим студентов проститься с родителями до конца дня. Вы сможете снова встретиться после окончания экскурсии по кампусу.

Группы свежеиспеченных первокурсников радостно покидают своих родственников, едва услышав объявление. У меня же буквально подкашиваются ноги от страха при одной только мысли, что я иду в колледж, Не говоря уже о том, чтобы оторваться от мамы и пойти осматривать кампус вместе с остальными новичками.

– Так, Лор, я встречу тебя через пару часов, и помни, это будет здорово! – говорит мама. Ее глаза горят энтузиазмом. Я поражаюсь стрессоустойчивости своей матери, особенно если учесть, через что нам всей семьей пришлось пройти за последние четыре года.

Мама растворяется в толпе родителей, которые уже полностью опустошили местную сувенирную лавку. Некоторые, к стыду и ужасу своих детей-подростков, гордо щеголяют в фирменных толстовках с надписями вроде «Я – папа студента университета Санни Брук».

Мы идем за старшекурсником, которого нам выделили в качестве гида. Все вокруг болтают и знакомятся. Я тащусь позади. И как мне только в голову могло прийти, что я готова ко всему этому? Меня выписали из больницы всего несколько месяцев назад. Разумеется, впервые за долгое время я чувствую себя хорошо, но… простите, колледж?

Мои раздумья прерывает веселый голос:

– Привет, я Дженнифер.

Голос прилагается к веснушчатой блондинке, одетой в нечто, отдаленно напоминающее спортивный костюм для хиппи. По какой-то странной причине она мне сразу понравилась.

– Меня зовут Лорен, – отвечаю я.

– Будешь приезжать или поселишься в общежитии?

Я спотыкаюсь на ответе, все еще поглощенная своими мыслями. Я буду жить в общежитии, хотя последние четыре года потратила на преодоление депрессивного расстройства, едва не стоившего мне жизни. Пока я только привыкаю к нормальной жизни – той, в которой можно свободно перемещаться, не показывая охраннику «пропуск» и не вызывая персонал, чтобы они открыли дверь и выпустили тебя на улицу. И я совсем не уверена, что готова к переменам.

– Я, кхм, я пока не знаю. Родители считают, что мне нужно в общежитие, но я не очень-то хочу, – произношу я самым уверенным тоном, на который только способна.

– Ну разумеется, тебе нужно в общежитие! Я тоже туда собираюсь. Вот увидишь, будет очень весело!

Я никак не могу понять, бесит меня ее энтузиазм или приободряет, однако решаю трактовать сомнения в пользу незнакомки. Прежде чем я успеваю промямлить что-нибудь столь же восторженное в ответ, гид объявил, что нам пора составлять расписание.

Мы столпились в Пункте студенческого актива, или, как его называли истинные, полноправные обитатели колледжа, – ПАС. Почему-то при одном только звуке этого слова мне сразу мучительно захотелось оказаться дома, в безопасности, и свернуться калачиком под одеялом. Вместо этого пришлось разместиться на твердых стульях с металлической спинкой. Трое старшекурсников раздали нам бюллетени с описанием предметов и вдобавок шлепнули на стол перед каждым форму регистрации. Вокруг зашуршала бумага, деловито застучали карандаши. Эти звуки, будто зов иерихонской трубы, достигли моих ушей. «Проснись, Лорен!» – казалось, возвещали они. Все уже что-то деловито писали, а я еще даже не открыла каталог курсов.

«Сконцентрируйся, – приказала я себе. – Ты сможешь. Просто пролистай каталог и выбери курсы, которые тебе нравятся, и подходящее расписание. Всего-то дел».

Введение в психологию А или В. Основы биологии – 2. Математический анализ. Геология 101. Английский. История. Секции 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7… список никак не кончался.

Я начала паниковать. Откуда мне знать, что делать? Я лишь учусь заново жить в реальном мире, а они хотят, чтобы я уже составила расписание?!

И вот некоторые первокурсники уже сдают свои анкеты и спешат к родителям.

Я же не могу дышать: страх течет по моим венам, в голове стучит.

Еще минута – и я рыдаю.

Другие студенты бросают листки и пялятся на меня, отчего мне хочется провалиться под землю. Одна из старшекурсниц подходит к моему столу.

– В чем дело? – резко спрашивает она.

– Я… Я не могу! – плачу я.

– Тебе всего лишь нужно составить свое расписание. Так же, как и всем остальным, – говорит она, и в ее голосе сквозит раздражение.

Я рыдаю еще сильнее. И тут теплая рука ложится на мое плечо… Дженнифер.

– Все в порядке, – говорит она девушке. – Я ей помогу.

Старшекурсница удаляется, и я чувствую, как тяжесть чужих взглядов ослабевает: все быстро потеряли интерес к представлению, которое я устроила. Теперь я снова могу дышать.

– Что не так, дорогая? – спрашивает Дженнифер.

Я тронута заботой этой незнакомой девочки. Она едва меня знает, но, похоже, искренне тревожится.

От доброты Дженнифер я снова начинаю плакать. Если бы ученую степень присуждали за слезы, я уже была бы доктором наук.

– Для меня это слишком, я не справляюсь, – говорю я. – Я… У меня депрессия, и я принимаю лекарства.

Ну вот зачем я это сказала? Теперь она подумает, что я ненормальная. Однако Дженнифер меня обнимает. Ее слова доходят до самого моего сердца и согревают его.