Куриный бульон для души. Сила «Да». 101 история о смелости пробовать новое

За два года у семьи кончились все сбережения, они залезли в пенсионный фонд Джима и выжали все из кредитных карт. Они потеряли дом и большую часть имущества, потому что им нечем было оплачивать складские услуги, родных у них не было. Они старались остаться в прежнем районе, чтобы у девочек было ощущение стабильности. Они жили в машине, им не на что стало покупать еду. Им нужно было продержаться до конца школьного года, чтобы девочкам не пришлось переходить в другую школу. А потом они собирались уехать в глубинку, где Джим сможет найти работу. Лиз тоже собиралась пойти на работу. Им предстояло начать жизнь сначала. Они были подавлены, несчастны и печальны.

Я вернулась домой, осознав, как мне повезло в жизни.

На той неделе меня ожидало немало открытий. Я встречалась с разными людьми – хорошими людьми, которым страшно не повезло в жизни. Домой я вернулась, чувствуя себе счастливицей. У меня была крыша над головой, еда на столе и работа, чтобы оплачивать счета. Те, кому мы помогали и кого мои родные считали бездельниками, обрели лица и собственные истории. Я никогда больше не буду смотреть на бездомных, как раньше.

Робин Р. Айрленд

Неожиданный разговор

Тебе не всегда по силам изменить обстоятельства, но ты всегда можешь изменить свое отношение к ним.

Ларри Харгрейвз

– Я даже ехать в этот отпуск не хочу, – призналась я мужу, поставив чемодан на кровать.

– Это пойдет всей нашей семье на пользу, – ответил Эрик. – Я точно знаю.

– Но мне плохо, – застонала я, бросая в чемодан одежду, не заботясь даже о сочетаемости вещей.

– Да, это были тяжелые месяцы, – вздохнул Эрик. – Я знаю, насколько близки вы были с матерью. Конечно, тебе тяжело… Но, дорогая… жизнь продолжается…

– Ненавижу эти слова! Может быть, у других жизнь и продолжается, но не у меня. Просто никто не понимает, как мне больно. Никто даже не разговаривает со мной – правда, правда… Люди просто смотрят сочувственно и стараются пройти мимо.

– Люди часто так поступают в неловких ситуациях. Они просто не знают, что сказать.

Я понимала, к чему клонит Эрик, и доверяла ему. Но мне было страшно. И печально. И одиноко. И тоскливо.

Через несколько дней наша семья расположилась на пляже. Мальчишки строили замки из песка и плескались в волнах. С нами должна была быть моя мама – она часто ездила с нами в отпуск. Я пыталась сосредоточиться на чем-то другом, но постоянно думала о том, как мне больно и как ее не хватает…

– Почему бы тебе не пройтись по магазинам? – после ужина спросил Эрик.

Я страшно любила шопинг… Раньше. Мысль о том, как я буду бродить между вешалок одна, без мамы, была невыносимой. И все же я понимала, что пора приспосабливаться к новой реальности. Мне нужно научиться жить самостоятельно.

– Хорошо, – согласилась я. – Я вернусь через час.

Полчаса я бродила по сувенирным магазинчикам, перебирала пляжные полотенца, кружки и брелоки. Я вертела в руках бейсболку, когда мое внимание неожиданно привлекла девочка-подросток. Она пришла с матерью, и сердце мое тут же упало – мне больше никогда не пройтись по магазинам с мамой. Я не могла оторвать взгляда от девочки – ей было лет шестнадцать или семнадцать. Она подошла к корзине с сандалиями, обратилась к матери – и у меня перехватило дыхание.

– Ты хочешь, чтобы я купила сандалии побольше, и сама будешь их носить! Ах ты сволочь!

Мать вздохнула. Девочка закатила глаза и продолжила осыпать мать оскорблениями. Мне невыносимо было слушать этот разговор.

Другие покупатели смотрели на них, раскрыв рты. Я чуть не плакала. Нужно что-то сделать, но что? Я никогда не разговаривала с посторонними людьми, особенно в такой неловкой ситуации.

Я направилась к девочке.

– Прости, – тихо сказала я, коснувшись ее плеча, – но мне нужно тебе кое-что сказать…

В горле встал комок, слезы навернулись на глаза и потекли по щекам.

– Моя мама умерла полгода назад, – а я так хотела бы ходить по магазинам вместе с ней. Мне так ее недостает…

Мне нужно научиться жить самостоятельно.

Девочка умолкла и посмотрела на меня со странным выражением, в котором смешивались жалость и удивление.

– Твоя мама любит тебя, – продолжала я, отводя длинную челку с глаз девочки, словно она была моей дочерью. – Подумай, это же всего лишь туфли, понимаешь? Радуйся, мама здесь, с тобой, ведь время так быстротечно.

Я инстинктивно потянулась обнять девочку. К моему изумлению, она ответила на объятия.

Она не сказала ни слова.

Впервые за долгое время в сердце зародилась надежда. Обратившись к этой юной девочке, я наконец поняла, почему люди избегали меня после маминой смерти. Возможно, они хотели что-то сказать, но боялись ляпнуть не то.

Это был жизненный урок не только для девочки, но и для меня тоже.

Кристи Хейтгер-Юинг

Слишком застенчива