Куриный бульон для души. Выход есть! 101 история о том, как преодолеть любые трудности

– Здравствуйте, меня зовут Клэр, и я алкоголик.

А еще я знаю, что называть себя алкоголиком и быть им – не одно и то же. Я набираюсь сил, работаю над собой, чтобы одна Клэр никогда не встретилась с другой.

Клэр Фуллертон

Любовь к Лиаму

Когда ты – мама, мысленно ты никогда не остаешься одна. Маме всегда приходится думать за двоих: за себя и за своего ребенка.

Софи Лорен

Наверное, то, что я выросла в очень однородном мире, внесло свой вклад в мои нереалистичные фантазии о материнстве. Чопорные британские родители растили меня в тихом доме. Мы с сестрой были исключительно послушными и воспитанными девочками. Улица в пригороде, на которой я жила, выглядела как декорации к семейному сериалу. Каждое утро я церемонно одевалась в свою клетчатую форму, которая напоминала мне, что не стоит выделяться из толпы. Под присмотром монахинь и учителей я была идеальной ученицей католической школы, а в компании популярных девчонок умела вести себя достаточно круто, чтобы вписываться. Я научилась в любой ситуации быть такой, какой меня хотели видеть другие.

Вот на таком холсте я рисовала мечты о собственном будущем. Сколько я себя помню, мне больше всего хотелось стать матерью. Я представляла себе, как будет выглядеть мой мир: красивый муж и послушные, с иголочки одетые детишки. Наша повседневная жизнь будет легкой и радостной, и мы будем вместе ездить в отпуск в места, похожие на виды с открыток. Я буду все успевать и выглядеть при этом великолепно. Мои дети будут умными, добрыми, талантливыми и всеми любимыми.

И у меня действительно появилась замечательная семья с красивым мужем и четырьмя чудесными детьми. Иногда я даже выгляжу великолепно. Мои дети умны, добры и очень талантливы. Но мир их часто не понимает. Они ежедневно попадают в такие ситуации, от которых монахинь, учивших меня, хватил бы удар. От эксцентричного поведения моих детей популярных девочек из моего класса перекосило бы от стыда. Я – мама троих мальчишек с аутизмом.

Помню, как одновременно испытала панику и восторг, когда почувствовала схватки. Это была первая беременность, и до назначенного дня родов оставалось еще много недель. Но когда мы приехали в больницу, доктор сказал, что у моего ребенка сегодня будет день рождения! Я с удивлением подумала, что вот-вот стану чьей-то мамой.

Через несколько часов родился этот кто-то – мой сын Лиам. Он внушал мне благоговейный трепет. Мне было так спокойно, когда я держала сына на руках. Глядя на него, я не переставала улыбаться. Прикасаться щекой к его нежной коже было божественно. Когда Лиама держал кто-то другой, я считала секунды до того момента, как сына вернут мне. Я была вне себя от счастья.

Несколько недель спустя картинка перестала быть такой идеальной. Лиам начал плакать. Постоянно. Его нельзя было подолгу обнимать и прижимать к себе. Сын вопил, когда кто-то держал его на руках, и почти не спал. Родственники, друзья и совершенно незнакомые люди завалили меня непрошеными советами о том, как его «исправить». Но ничего не помогало. Когда малышу исполнился месяц, педиатр на осмотре сказал: «Ого, да у нас тут впечатлительный паренек!» Но доктор даже не представлял себе, какой Лиам на самом деле. Когда сын научился ползать, за ним было не угнаться. Едва научившись ходить, через пару дней он уже бегал. Другие дети спокойно играли в парке, а мой сын носился кругами и как магнитом притягивался ко всему, к чему нельзя было подходить.

Я постоянно ловила на себе неодобрительные взгляды. Другие мамы на площадке пытались прожечь мне глазами спину, пока я старалась помочь сыну преодолеть одну из частых и неконтролируемых истерик. Он вел себя так, будто детей вокруг просто не существовало. Разгневанные мамы не желали принимать мои извинения. Все наши прогулки заканчивались одинаково: с брыкающимся и вопящим Лиамом под мышкой я стыдливо покидала детскую площадку. Сидя в машине я плакала, а сын все долбился и долбился головой о сиденье.

В глубине души я понимала: что-то тут не так. Доктор сказал, что мой сын просто очень активный. Родители мужа считали, что я то ли избаловала его, то ли, наоборот, ничего ему не разрешаю. Я уже всерьез начала задумываться о том, что я – плохая мать и потерпела сокрушительную неудачу на единственной работе, о которой всю жизнь мечтала.

Когда Лиаму было два года, мы провели прекрасный летний день на барбекю у друзей. Все дети вместе играли на лужайке. Все, кроме Лиама. Его завораживали инструменты в гараже и другие вещи, которые запрещалось трогать. Когда муж взялся присмотреть за сыном, я пошла к столу, чтобы быстро перекусить, пока меня снова не позвали помогать.